Эколого-экономическое образование в аспекте глобальных проблем современности

Соавтор А.А. Саламатов

В XXI веке назрела необходимость смены приоритетов, переоценки ценностей, формирования новых алгоритмов в развитии цивилизации. Постиндустриальное общество можно интерпретировать как начало перехода к новому типу цивилизационного развития. Его формирование связано не только с технологической революцией, но и с реформацией, критикой и пересмотром ряда прежних базисных ценностей техногенной культуры: идеалов потребительского общества, его отношения к природе, культу силы как основе преобразующей деятельности. Теперь основной задачей науки и образования, как необходимого условия ее развития, становится оценка рисков.

Только сейчас человечество смогло ясно увидеть и оценить реальности и тупики мировой динамики и всерьез заговорило о глобальных проблемах XXI века. К ним относят деградацию окружающей среды, демографический взрыв, угрозу истощения природных ресурсов и нехватки в мире энергии и продовольствия, растущую пропасть между богатыми и бедными странами. Подлинно транснациональный характер приобрели такие явления, как организованная преступность, терроризм, незаконный оборот наркотиков, детская преступность.

При всем разнообразии глобальных проблем они обладают общей спецификой, выделяющей их на фоне других процессов и явлений мирового развития. В зарубежной и отечественной литературе существуют десятки дефиниций на этот счет. Однако из всех определений можно выделить ряд наиболее характерных черт и признаков глобальных проблем, состоящих в том, что они:

– приобрели поистине планетарный, общемировой характер, затрагивают интересы всего человечества;

– угрожают человечеству регрессом в дальнейшем развитии производительных сил, в условиях самой жизни;

– нуждаются в неотложных решениях и действиях по преодолению и предотвращению угроз жизнеобеспечению и безопасности граждан;

– требуют коллективных усилий со стороны всех государств, всего мирового сообщества.

«Экологический стресс»

Во второй половине ХХ столетия антропогенное давление на природу достигло размеров, при которых она стала утрачивать способность к самовосстановлению. Деградацию окружающей среды стали сравнивать с «экологическим стрессом». К спасению природы были подключены силы ученых, правительственных учреждений, международных организаций. В результате в последние десятилетия получили развитие экологические исследования, ускорилось формирование природоохранного права, были созданы целые отрасли по защите окружающей среды. Тем не менее, глобальная экологическая опасность не только не ослабла, но даже возросла. Активизация природоохранной деятельности коснулась преимущественно развитых государств и по своим масштабам все еще отстает от потребностей в восстановлении среды. В то же время быстро растущая концентрация населения и высокие темпы экономической активности в развивающихся странах привели к значительному давлению на биосферу Земли, причем в условиях, когда необходимых средств для проведения экологической политики у этих стран просто нет.

Особую опасность представляет растущий уровень загрязнения атмосферы в результате выброса отравляющих веществ промышленными предприятиями и транспортом. В ряде районов мира, где расположены предприятия металлургии, нефтепереработки, химии, суммарное содержание вредных веществ превосходит допустимый уровень концентрации в 10 и более раз, создавая опасность для здоровья и жизни людей, растительного и животного мира не только в этих районах, но и далеко за их пределами. В 80-е гг. обнаружилась новая угроза – истощение озонового слоя в результате использования холодильных реагентов, пенопродуктов, аэрозолей. Образование в 1986 г. озоновой дыры в Антарктиде, снижение содержания озона над средними северными и южными широтами ведут к изменению радиационного и термического режима глобальной атмосферы, росту крайне опасного для здоровья людей ультрафиолетового излучения Солнца.

Но самый большой резонанс получила опасность глобального изменения климата. Причина – растущий из года в год уровень выброса углерода в атмосферу в результате сжигания все увеличивающихся масс ископаемого топлива и древесины. Ныне он достигает 6 млрд т в год. Если не предпринять кардинальных мер, его концентрация к 2025 г. удвоится, что способно вызвать «парниковый эффект». При таком развитии событий температура воздуха к 2100 г. может подняться в среднем на 1,5–4,5 градуса для всей планеты, причем в наибольшей степени это затронет североамериканские равнины, Западную Европу и Сибирь, зоны активного земледелия, что приведет к резкому нарушению зернового баланса в мире. И уж совсем мрачный прогноз касается обширных районов вечной мерзлоты, способных в случае растопления выбросить в атмосферу большое количество содержащегося в толщах льда метана и углекислого газа и тем самым многократно увеличить «парниковый эффект». Подобные прогнозы, равно как и непредсказуемость последствий, связанных с потеплением климата, порождают глубокую тревогу и беспокойство.

За последние десятилетия ухудшилось общее состояние водных ресурсов – рек, озер, водохранилищ, внутренних морей. Между тем глобальное потребление воды между 1940 и 1980 гг. возросло в два раза. Под влиянием хозяйственной деятельности происходит истощение водоемов, исчезают малые реки. 80 стран, на которые приходится 40 % населения, испытывают нехватку воды. Загрязнение водных объектов вследствие сброса сточных вод предприятиями и жилищно-коммунальными хозяйствами, попадания в грунтовые и поверхностные воды ядохимикатов, пестицидов, биогенных и органических веществ, используемых фермерскими хозяйствами, вызвали резкое снижение качества питьевой воды. В России, например, качество воды от по­ловины до ¾ водных объектов не отвечает нормативным требованиям. Что касается океана, то он продолжает превращаться в гигантский отстойник попадающих с суши загрязняющих веществ и продуктов их распада, местом захоронения высокотоксичных (химических, радиационных) отходов, последствия которого пока до конца не изучены. Только сброс танкерами нефти достигает 1,5 млн т ежегодно.

Наиболее губительно по своим последствиям антропогенное воздействие на почвенный покров Земли. В мире остается все меньше свободной для распашки почвы. Человечество уже потеряло около 2 млрд га некогда плодородных земель, превратив их в пустыни и «бедленды». При этом скорость ветровой и водной эрозии земли в результате сведения лесов, неправильной агрокультуры только за последние 50 лет возросла по сравнению со среднеисторической в 30 раз. Ускоренная эрозия почв, получившая название «тихого кризиса планеты», представляет, по мнению ученых, наибольшую (не считая атомной войны) угрозу жизни на Земле.

Значительный ущерб наносится лесным ресурсам мира, во многом определяющим состояние и качество биосферы. Несмотря на возросшие масштабы искусственного лесонасаждения, площадь лесов неуклонно сокращается. За последнее столетие она уменьшилась на 1/3. При этом в Африке исчезло более половины, в Азии – 2/5, в Латинской Америке – около 1/3 лесов в сравнении с их первоначальной площадью. Ухудшился качественный состав лесных ресурсов. Основные причины деградации лесов – чрезмерные масштабы вырубки, нерациональное использование древесины (в качестве топлива), преобладание экстенсивных форм ведения лесного хозяйства, гибель лесов от пожаров (уничтожается до 10 и более млн. га ежегодно). По имеющимся прогнозам, прекратить сокращение лесов в тропических и аридных районах мира в обозримой перспективе не удастся.

Сокращение биологического разнообразия Земли – еще одно крайне тревожное следствие антропогенного воздействия на природу. За истекшее столетие полностью исчезли либо близки к исчезновению до 25 тыс. видов высших растений, более 1 тыс. видов диких животных, сотни уникальных пород домашних животных. Подобные темпы вымирания биологических видов беспрецедентны и превышают все, что человечеству известно из палеон­тологической эры. Согласно оценкам, к 2010–2015 гг. биосфера может утратить еще до 10–15 % составляющих ее видов. Сохранение генетического фонда Земли превратилось в одну из животрепещущих проблем, требующих кардинального пересмотра всей стратегии поведения человека в отношении природной среды [цит. по: 3].

Демографический кризис

В условиях, когда всеобщая военная угроза перестала быть доминирующей, верхнюю ступень иерархии глобальных проблем заняли демографические сдвиги. Именно от числа живущих на планете людей, их территориального размещения и масштабов их хозяйственной деятельности зависят такие важнейшие параметры, как обеспеченность населения ресурсами, состояние биосферы Земли, мировая социальная и политическая среда.

Одна из особенностей современного мирового развития – быстрый рост народонаселения. Если в течение первой половины ХХ столетия общее число жителей Земли увеличилось на 1 млрд человек – с 1,5 млрд до 2,5 млрд, то в последующие десятилетия оно возросло более, чем на 3 млрд., приблизившись в 1998 г. к 6 млрд человек. По оценкам многих экспертов, к 2015 г. население мира может возрасти до 7,8 млрд. При этом число жителей в основных хозяйственных центрах – Северной Америке, Западной Европе, Японии, Австралии, Новой Зеландии вместе взятых увеличилось за 1950–1996 гг. в 1,5 раза, в Восточной Европе и бывшем СССР – в 1,6 раза. В развивающихся же странах население выросло за эти годы в 2,7 раза, в том числе в Африке – в 3,3, Латинской Америке – в 3, Азии – в 2,5 раза. В итоге доля этих стран в общей численности жителей планеты возросла за последние полвека с 2/3 до почти 4/5.

Правда, хотя общая численность населения в мире продолжает расти, темпы ее ежегодного прироста, начиная с 60-х гг., стали заметно снижаться: от пиковой отметки в 2,2 % в 1963 г. до 1,4 % в 1996 г. За последнее десятилетие сократился и абсолютный ежегодный прирост населения – с 87 млн в 1988 г. до 80 млн человек в 1996 г. Подобная тенденция поколебала мрачные прогнозы недавних лет о «демографическом взрыве», способном поставить человечество на грань катастрофы. Демографы недооценили такой фактор, как снижение во многих странах коэффициента фертильности – числа детей, рожающихся в течение жизни матери. Между тем в Индии, например, этот показатель сократился к середине 90-х гг. по сравнению с 60-ми с 6 до 3,8 ребенка на каждую семью; в Индонезии и Бразилии – с 6,4 до 2,9, в Китае еще значительнее – с 6,2 до 2 детей на семью. В мире в целом между 1950 и 1996 гг. число детей в семье сократилось в среднем с 5 до менее 3.

Подобные изменения – результат роста благосостояния населения в экономически зрелых странах, снижения масштабов бедности повышения уровня жизни во многих развивающихся странах, вставших на путь реформ и индустриализации. В числе последних – Китай, Индия, Индонезия, Бразилия, где проживает почти 45 % населения мира. Вместе с тем, сыграл роль переход этих и ряда других стран к политике ограничения рождаемости.

Другой крупный демографический сдвиг – омоложение населения в группе развивающихся государств и, наоборот, старение в развитых. Доля детей до 15 лет за первые три послевоенные десятилетия увеличилась в большинстве развивающихся стран до 40–50 % их населения. В результате здесь сосредоточена наибольшая часть молодой трудоспособной рабочей силы. Обеспечение ее занятости – одна из острейших социальных проблем ближайших десятилетий. В это же время рост продолжительности жизни и доли престарелых в развитых странах создали огромную нагрузку на пенсионную, здравоохранительную и попечительскую системы. Правительства оказались перед необходимостью выработать новую социальную политику, способную решать проблемы старения населения в XXI веке.

Демографические сдвиги происходят в условиях сохраняющихся глубоких диспропорций в размещении мирового экономического потенциала и всей совокупности предоставляемых населению социальных благ. В то время как в небольшой группе развитых государств проживает всего около 1/7 населения земного шара, в них производится 4/5 мирового валового продукта, что в расчете на душу населения в 20 раз больше, чем в развивающихся странах (однако анализ роста по паритетам покупательной способности национальных валют, прове­денный в рамках программы международных сопоставлений, дает иные результаты: на развивающиеся страны, включая Китай, прихо­дится 40 % мирового ВВП, в расчете на душу населения их ВВП меньше, чем в развитой части мира, примерно в 8 раз). Соответственно в первой группе стран неизмеримо выше общий уровень расходов на здравоохранение, образование, защиту природной среды и, как следствие, намного выше продолжительность жизни, чем в группе развивающихся государств. Хотя в последних благодаря широкой вакцинации, применению антибиотиков, улучшению питания и санитарных условий продолжительность жизни также возросла (с 1950 по 1996 гг. – на 21год, в развитых – на 8 лет). Что касается стран Восточной Европы и бывшего СССР, где проживает 6,7 % населения Земли, то здесь производится 6 % мирового валового продукта (по данным программы международных сопоставлений – около 4 % ВВП); они заметно отстают от развитых стран и по душевому производству ВВП (в 5–6 раз), и по продолжительности жизни.

Сможет ли человечество в перспективе смягчить глубокие диспропорции между богатым и бедным полюсами мира? Как показывают прогнозы, к 2020 г. развивающиеся страны по темпам роста ВВП превзойдут группу развитых государств почти в 2 раза. Их доля в совокупном валовом продукте мира может соответственно увеличиться. Степень разрыва в уровне экономического развития основных центров и периферии будет в немалой степени зависеть от того, насколько удастся стабилизировать численность населения в предстоящее время. Между тем граница между богатством и бедностью проходит ныне не только между развитыми и развивающимися странами, но и внутри каждого из государств. Картина здесь крайне пестрая. 20 % населения – наиболее богатая его часть превосходит по доходам беднейшие 20 % (1993г.): в ЮАР – в 45 раз, Бразилии – в 32, Гватемале – в 30, тогда как в США – в 13 раз, Великобритании и Китае – в 7, Германии и Южной Корее – в 6, Индии – в 5 и Японии – в 4 раза. В мире в целом разрыв с 1960 по 1993 гг. возрос с 30 до 60 раз.

Поляризация доходов населения наряду с социальным (рост безработицы) и экологическим прессингом, войнами (Афганистан, Руанда, Босния, Ирак), этническими конфликтами и террористическими атаками привели к громадному росту транснационального перемещения людей. Число беженцев с 1 млн в начале 60-х гг. увеличилось до 27,4 млн в 1995 г. Число мигрантов оценивается в 110–130 млн человек. За последнее десятилетие более 90 млн человек были вынуждены покинуть свои дома в поисках заработков. Подобные масштабы вынужденного передвижения людей на планете предъявляют новые требования к мировому порядку, ко всей системе регулирования международных потоков миграции населения.

Отсюда вытекает еще одна проблема, наименее изученная (из-за неполных данных и неопределенности будущих тенденций) и оттого одна из самых важных – проблема незаконных международных миграций. Приведем такой пример. В 1990 году Северная Африка, Япония и Австралия имели по 140 млн. жителей. Население Японии и Австралии, вероятно, стабилизируется примерно на этом уровне, но население Северной Африки может утроиться уже к 2050 году, в то время как, начиная с 70-х годов прошлого столетия, производство продовольствия на душу населения здесь ежегодно сокращается примерно на 1 %. Территориальные и продовольственные проблемы, которые возникнут только на этом континенте, приведут к вынужденной незаконной международной миграции во многие страны северного полушария Земли.

Ожидается, что в России в ближайшем будущем произойдут существенные перемены в миграционной подвижности населения, которая приобретет не столько внутриполитический, сколько геополитический характер. Уже сейчас возникла сложная обстановка на Дальнем Востоке, где с каждым годом возрастает нелегальное переселение из сопредельных государств в Россию, так как плотность населения по разную сторону границы в этом регионе отличается примерно в 20–30 раз [цит по: 3].