Спартанская воспитательная система.

Задачи воспитания. Задача спартанского аристократического воспитания — подготовить сочлена классовой военной общины <…>

Семейное воспитание (до 7 лет). Контроль государства над воспитанием начинался с первых дней жизни. Новорожденные осматривались в особом месте —«лесхе»— старшими членами филы, и только здоровые дети передавались обратно на руки отцу. Судьба болезненных не вполне ясна. Во всяком случае, болезненные дети росли вне замкнутой спартанской общины. Здоровые дети до 7 лет остав­лялись в семье <…>

Организация государственного воспитания. В семилетнем воз­расте детей отбирали от родителей и расселяли по особым детским государственным общежитиям <…>

Мужское насе­ление распадалось на три основные группы: «несовершеннолет­них» (до 30 лет), «мужей» (от 30 до 60 лет) и «старцев» (от 60 лет)— причем первые, хотя и составляли (наряду с «мужами») спартан­скую армию, однако не имели политических прав, вторые — обла­дали правом принимать участие в народном собрании, лишенном, однако, законодательной инициативы, и только последние могли входить в состав всевластной герусии, направлявшей — наряду с эфорами — государственный корабль по тем или иным путям.

Такому строгому разграничению возрастов в господствующем классе соответствовало возрастное деление мужской молодежи в условиях государственного воспитания.

В общем этот период государственного воспитания охватывал время от семи до тридцати лет, распадаясь в свою очередь на три «отрезка времени» — от семи до пятнадцати лет, от пятнадцати до двадцати и от двадцати до тридцати лет.

Таким образом, первый этап воспитания продолжался семь лет. Уклад жизни в этих отрядах был в полной мере построен по военному образцу, как о том очень ярко повествует Плутарх: «Они жили и ели вместе и приучались играть и проводить время друг с другом... Чтению и письму они учились, но по необходимости, остальное же их воспитание преследовало одну цель: беспрекословное послушание, выносливость и науку побеждать. С летами их воспитание становилось суровее — им наголо стригли волосы, приучали ходить босыми и играть вместе, обыкновенно без одежды. На тринадцатом году онм снимали с себя рубашку и получали на год по одному плащу. Их кожа была загорелой и грубой. Спали они вместе по «илам», отделениям, и «агелам» на постелях, сделанных из тростника, который собирали на берегах Еврота, причем срывали его руками без помощи ножа»

Однако, вопросы воспитания подрастающей молодежи рассматривались как общее дело всего господствующего класса — в лице представителей его старшего поколения: «Ста­рики... ходили в их школы для гимнастических упражнений, смотрели, если они [дети и подростки] дрались или смеялись один над другим <…>

Важною формой «общественного контроля» над тем, что происходило при такой воспитательной работе, являлись ежегодные публичные испытания, проводимые на началах соревнования, так называемые «агоны» <…>

Все подростки данного возраста подвергались публичному сечению у алтаря Артемиды Ортии, причем это сечение являлось также своеобразною формой состязаний в терпенье и выносливости <…>

В свете этих исторических фактов можно понять любопытный обычай ежегодного объявления спартанским правительством «войны» илотам, с проведением которой в жизнь связывалась так называемая «криптия», т. е. право входящей в указанные выше военные отряды молодежи — убивать любого из илотов, кажущегося подозрительным, без соблюдения каких-либо правовых формальностей <…>

«Пробный год» завершался после возвращения в Спарту новым публичным «агоном», после чего молодежь зачислялась в состав так называемых «эйренов» (делившихся на две группы: — от 15 до 17 лет и — от 17 до 21 года), — еще не обла­давших гражданскими правами (т. е. прежде всего — правом посе­щения народного собрания), но являвшихся ближайшими помощ­никами полноправных руководителей воспитательной работы с молодежью.

У Плутарха мы находим ряд указаний на то, к чему сводились права и обязанности эйренов в их «воспитательной работе» и даже описание отдельных приемов такой работы: «Начальником ста­новился тот, кто оказывался понятливее других и более смелым в гимнастических упражнениях. Остальным следовало брать с него пример, исполнять его приказания и беспрекословно под­вергаться от него наказаниям, так что школа эта была школой по­слушания <...>

19

Период жизни от двадцати одного года до тридцати лет являлся переходным временем на пути к полному получению прав члена спартанской государственной общины.

Получая в это время формально гражданские права, молодежь обычно, следуя дедовским обычаям, не могла приложить их к практической жизни.

Что касается воспитания спартанских девушек, то это воспита­ние мало чем отличалось от воспитания юношей. Такая система женского воспитания вызывала восхищение у представителей афинской аристократии эпохи Сократа и Платона. Отголоски этого восхищения мы находим у Ксенофонта в его «Лакедемонском Государстве» <…>

Общую картину можно пополнить данными, сообщаемыми Плутархом:

«Девушки должны были для укрепления тела бегать, бороться, бросать диск, кидать копья, чтобы их будущие дети были крепки телом... Действующие уставы запрещали им баловать себя, сидеть дома и вести изнеженный образ жизни. Они, как и мальчики, должны были являться во время торжественных процессий без платья и плясать и петь на некоторых праздниках в присутствии и на виду молодых людей. Оки имели право смеяться над кем угодно, ловко пользуясь его ошибкой, с другой стороны— прослав­лять в песнях тех, кто того заслуживал, и возбуждать в молодежи горячее соревнование и честолюбие».

<…> Военная подготовка и физическая трени­ровка лежали в основе занятий спартанской молодежи. Даже ис­кусство читать и писать не вхо­дило в официальную программу, и ему обучались как-то «между прочим».

Крайнюю недостаточность вос­питательной работы в этом на­правлении только отчасти воспол­няли те публичные хоровые выступления <…>

Cпартанское воспитание не давало никаких положи­тельных знаний. Это обстоятельство имело самые печальные последствия для культурного уровня Спарты. В историю гре­ческой философии, литературы и искусства Спарта не внесла ни­чего или почти ничего.

Жураковский. Г.Е. Очерки по античной педагогике.- М., Гос. учебно-педагогическое издательство, РСФСР.- 1947.- с.11-23.