Отношение к природе в старшем подростковом возрасте.

В старшем подростковом возрасте происходят кардинальные изменения субъективного отношения к природе.

Исследования показали, что в этом возрасте уровень субъектификации природных объектов становится уже ниже среднего для школьников. Это происходит на фоне сущес­твенного снижения числа школьников, для которых приро­дные объекты являются «значимыми другими»: оно также становится ниже среднего для школьников (рис. 18, к).

Таким образом, начиная со старшего подросткового возраста разрушается субъектное восприятие природных объектов, «субъектная установка» по отношению к ним, свойственная всем предыдущим периодам, сменяется «объ­ектной». И хотя элементы субъектификации на этом эта­пе еще сохраняются, она перестает являться ведущим фак­тором, определяющим отношение к природным объектам.

Следует отметить переход к объектному восприятию мира природы со среднего подросткового возраста, хотя, как уже го­ворилось, отношение к природе в это время продолжает носить еще в целом субъектный характер. Определенную роль в таком переходе играет изучение в среднем и старшем подростковом возрасте курса биологических дисциплин, поскольку система об­разования пронизана духом картезианства.

В связи с тем, что в старшем подростковом возрасте природные объекты уже не относятся к сфере равного в своей самоценности, становятся возможными, более того естес­твенными, те действия по отношению к ним, которые рань­ше были просто немыслимы. Как и дошкольники, стар­шие подростки оказываются способными на жестокое обра­щение с животными и растениями. Но если детская жесто­кость является, в общем-то, «жестокостью по непониманию» (дошкольники, в силу непреодоленного еще эгоцентризма, обычно просто не способны в достаточной мере сопережи­вать чужой боли), то жестокость по отношению к природ­ным объектам в этом возрасте носит совершенно другой характер: зачастую на них выплескивается накопившийся из-за социальных трудностей данного периода заряд агрессив­ности, старший подросток как бы «отыгрывается» на жи­вотных и растениях.

Но такая трансформация происходит только с теми, для кого на предыдущих этапах природные объекты недоста­точно открывались как субъекты, у кого незначителен опыт субъектификации, непрагматического субъект-субъектного взаимодействия, т. е. общения с ними. Ребенок, который долго мечтал о собаке и наконец уговорил родителей ее за­вести, который несколько лет ухаживал за ней, гулял, иг­рал, навряд ли будет склонен к жестокости и по отношению к другим животным и растениям. На основе механизма стереотипизации отношение, сформировавшееся к его люби­мой собаке, будет транслироваться и на других живых су­ществ¹. В то же время, если собака заводилась родителями исключительно с прагматическими целями: престиж, про­дажа породистых щенков и т. п. — и такая прагматическая система ценностей была усвоена ребенком, этого не про­изойдет. Хозяин породистого дога совершенно свободно может пнуть ногой «какую-то там дворнягу».

Таким образом, для старших подростков свойствен объ­ектный характер модальности субъективного отношения к природе.

В старшем подростковом возрасте происходит измене­ние и второго параметра модальности. Для этого периода характерен самый низкий среди подростков и юношей уро­вень интенсивности отношения к природе непрагматичес­кой модальности (рис. 18, д).

Показательно, что на этот период приходится наимень­шее для подросткового и юношеского возраста количество «фанатов» — только 17%, но зато максимальное количество «нигилистов» — 37%! (рис. 18, а). Иными словами, из всех «фанатов» среди подростков и юношей лишь каждый пя­тый является старшим подростком, а из «нигилистов» — каждый третий.

Именно в старшем подростковом возрасте происходит резкий рост степени выраженности экологических установок прагматического типа (природа — «объект пользы») (рис. 18, б).

Особенно интересен следующий факт. Методика, использо­ванная в этом исследовании, позволяет диагностировать глубин­ные установки, в наличии которых испытуемый далеко не всег­да отдает себе отчет². В то же время, когда испытуемым пред­лагалось ответить на прямой вопрос: «Природа — это объект: 1) красоты, 2) изучения, 3) охраны, 4) пользы», — многие из тех, у кого было зафиксировано доминирование прагматических установок, выбирали ответ «охрана». Иными словами, систе­ма реальных прагматических установок, определяющих характер взаимодействия с природными объектами, не соответствует у них декларируемым природоохранным мотивам.

Для старшего подросткового возраста характерна и мак­симальная среди подростков и юношей склонность к вы­бору прагматического типа взаимодействия с природой (рис. 18, б).

Следует отметить, что прагматизм старшего подростка по отношению к природным объектам принципиально от­личается от прагматизма дошкольника. У дошкольника он является следствием общего прагматизма мышления, у стар­шего подростка — прагматично отношение к природным объектам как таковым, а другие группы отношений могут отличаться непрагматическим характером модальности. У дошкольника он носит, в общем-то, латентный характер и проявляется, в основном, в познавательной сфере, в вопро­се «зачем», у старшего подростка — активный и проявляет­ся во всей системе его практических действий с природны­ми объектами. Таким образом, для природы прагматизм старшего подростка более экологически «опасен».

Таким образом, для старших подростков свойствен праг­матический характер модальности субъективного отноше­ния к природе.

Следовательно, в целом модальность субъективного отношения к природе в старшем подростковом возрасте является объектно-прагматической.

В старшем подростковом возрасте наряду с полным из­менением модальности, меняется и сфера проявления отно­шения к природе. Свойственный подростку прагматизм на­илучшим образом может реализоваться в практической сфе­ре. Природа становится своего рода «полигоном» для соци­альных достижений.

В основе деятельности, связанной с природой, может лежать, во-первых, мотивация получения какого-нибудь «трофея», повышающего статус среди сверстников: подрос­тки-рыболовы стремятся наловить рыбы обязательно больше, чем у других, причем зачастую они даже не знают, что потом с ней делать, но это для них и не важно.

Во-вторых, в ее основе может лежать подражание праг­матической практической деятельности взрослых, например, девочки часто приносят домой все, что можно солить, кон­сервировать, засушивать и т. д., — одним словом, «упот­реблять», чтобы доказать, что они «настоящие хозяйки».

И, в-третьих, как уже говорилось, мотивацией деятель­ности, связанной с природой, природными объектами, яв­ляется возможность выхода компенсаторной агрессивнос­ти, обусловленной трудностями социализации в этом воз­расте (причем, выхода достаточно «безопасного», не грозя­щего серьезными наказаниями). Подростки, ломающие в парке скамейку, будут сразу же остановлены прохожими или, по крайней мере, работниками правоохранительных органов. А вот на подростков, забивающих в мелком пруду палками «противных» жаб или лягушек, собравшихся вмес­те для икрометания, прохожие (в том числе и работники правоохранительных органов), как правило, просто не обра­щают внимания, более того, могут они сами «накинуться» на человека, пытающегося остановить это массовое убийство: «Что вы пристали к детям? Они же не делают ничего особенного!».

Таким образом, у старших подростков преобладает прак­тический компонент отношения. Следовательно, для стар­шего подросткового возраста, в целом, характерен прак­тический объектно-прагматический тип субъективного отношения к природе.

В то же время у достаточно большого числа подростков это­го возраста сохраняется непрагматический характер модальнос­ти.

В структуре интенсивности непрагматического отношения ведущим становится перцептивно-аффективный компонент.

Второй ранг занимает поступочный (как остаточное явление от предыдущего периода), но количество подростков, высказывающих готовность принимать активное участие в природоохран­ной деятельности, резко снижается: с 46% в среднем подростковом возрасте до 23%, причем увеличивается количество тех, кто отказывается от участия в ней: соответственно с 6% до 16% (рис. 18, г).

Роль когнитивного компонента продолжает снижаться, Характерно, что если в структуре прагматического отноше­ния практический компонент является ведущим, то в структуре непрагматического — наоборот, занимает последний ранг (рис. 18, з). Иными словами, старшие подростки стремятся про­сто использовать природу, а к взаимодействию, общению с при­родными объектами они менее склонны.

В целом, в старшем подростковом возрасте начинает складываться структура интенсивности непрагматического отноше­ния, которая свойственна взрослым.