Сущность социальных психологических релизеров

Социальные психологи­ческие релизеры — это определенные слова или словосочетания, значения которых «эмоционально маркированы», т. е. изначально несут в себе эмоцио­нальную оценку: или положительную, или отрица­тельную.

Например, положительными социальными психологи­ческими релизерами являются словосочетания «плакучая ива», «мудрый дуб», «божья коровка», «анютины глазки», «благородный олень», «Волга-матушка» и т. п. Отрицательными: «гриф-стервятник», «пырей ползучий» (ср. «гад пол­зучий»), «жук-навозник» и т. п.

Социальные релизеры когнитивного канала по своей функции в чем-то аналогичны естественным релизерам перцептивного канала, но имеют два существенных от­личия.

Во-первых, если естественные релизеры действуют в рамках первой сигнальной системы, в процессе непос­редственного восприятия природного объекта, то соци­альные — в рамках второй. (Вообще, главным критери­ем отнесения каких-либо релизеров к релизерам когни­тивного канала является их связь именно со второй сиг­нальной системой.) .

Во-вторых, если значение естественных релизеров име­ет, в целом, эволюционное, «естественное» происхождение, то значение социальных релизеров вырабатывается социу­мом, является кристаллизацией опыта того или иного об­щества. Поэтому их воздействие в значительно большей степени, по сравнению с воздействием естественных, опос­редствуется внутренним миром личности, различными со­циальными факторами.

В некоторых случаях эмоциональная оценка, заложен­ная в значении социальных релизеров, носит достаточно четко выраженный эстетический характер: например, «кра­савка» (народное название одного из видов журавлей), «куд­рявая березка», «стройный тополь» и т. д.

В других социальных релизерах такая оценка является этической по своему характеру, иными словами, поведение или витальные проявления природного объекта оценивают­ся с точки зрения человеческой морали: например, «подлый шакал», «хитрая лиса», «трусливый заяц», «сорока-воровка» и т. д.

Следует отметить, что в некоторых случаях то или иное поведение (витальные проявления) лишь приписывается людьми природному объекту и не соответствует его реаль­ному биологическому поведению (витальным проявлениям): например, «летучие мыши-вампиры». Многие убеждены, что летучие мыши нападают на людей, кусают их и «сосут» кровь, хотя в действительности летучие мыши питаются насекомыми⁹ (в основном, ночными бабочками) и облада­ют прекрасной системой эхолокации, что позволяет им с легкостью избегать столкновений с препятствиями (в том числе, и с человеком) в полной темноте.

Неприязнь к летучим мышам, совам и т. д. обусловле­на их ночным образом жизни. Люди, потомки ведущих дневной образ жизни приматов, испытывают мистический страх перед ночью. Ночные животные становятся персони­фикацией этого страха, им приписывается связь с «нечистой силой», различные «козни» и «злодеяния». Любопытно, что «нечистой силе» приписывается черный цвет, т.е. цвет ночи: при ведьме всегда находится черный кот (до сих пор многие испытывают неприязнь к черным кошкам, «приносящим несчастье»).

Особым видом социальных психологических релизеров являются бинарные противопоставления типа: «лицо — мор­да», «живот — брюхо», «умер — подох», в которых изна­чально заложено отнесение к сфере «человеческого» или «не­человеческого». В процессе социального развития человек самоутверждался, подчеркивая свое отличие от мира при­роды¹⁰, в том числе и на уровне таких вербальных противо­поставлений и т. п. Причем слова, относящиеся к живот­ным, несут явно негативную смысловую окраску. Их упот­ребляют по отношению к человеку, когда хотят его уни­зить, оскорбить: «отрастил брюхо», «наел морду» и т. п., — отождествляя тем самым с категорией «не-человеческого».

Использование таких вербальных противопоставлений ха­рактеризуется рядом особенностей.

Во-первых, если о животном говорят «оно подохло», то о рас­тении, например, о дереве — «погибло» (как и о человеке). Расте­ния, вероятно, не рассматриваются как «конкуренты» человека при утверждении им собственной субъектности. Интересно, что это, в принципе, распространяется и на беспозвоночных животных: если о рыбе еще говорят «сдохла», то о насекомом уже — «погиб­ло». Исключение составляют «дохлые мухи и тараканы», досаж­дающие человеку, вызывающие к себе особую неприязнь.

Во-вторых, такие вербальные противопоставления выстра­иваются, в основном, по отношению к наиболее заметным внешним морфологическим элементам (живот — брюхо, рука — лапа и т. п.); по отношению же к частным, «мелким» элемен­там используются одинаковые слова (пальцы, уши, глаза и т. п.); то же относится и к «внутренним» элементам (язык, серд­це, кости и т. п.). Вероятно, это связано с тем, что «мелкие» и «внутренние» элементы не так «бьют по глазам» своим подоби­ем с человеческими, и потому не требуют особого противо­поставления.

В-третьих, когда о животном говорят с любовью, то чаще всего используют «человеческий» полюс вербальных противо­поставлений («наш котик умер»). В этом случае, благодаря «че­ловеческим» словам, любимое животное уже противопоставля­ется «природному» и относится к сфере «человеческое».

В целом, «человеческий» полюс данных вербальных про­тивопоставлений выступает в качестве положительного со­циального релизера в процессе формирования отношения к тем или иным животным, «не-человеческий» — в качестве отрицательного.

Таким образом, социальные психологические релизеры — это специфические вербальные стимулы, определя­ющие направление и характер формирования субъективно­го отношения к природному объекту, действие которых обусловлено заключенными в них социально выработанны­ми эмоционально маркированными значениями.