Виктор Шудегов, председатель Комитета Совета Федерации по науке, культуре, образованию, здравоохранению и экологии рф: «Российские школьники сильно перегружены»

 В № 6 (с. 6) от 14 февраля редакция журнала «Обучение & карьера» начала беседу с председателем Комитета Совета Федерации по науке, культуре, образованию, здравоохранению и экологии РФ Виктором Шудеговым. Сегодня — ее продолжение.

— Виктор Евграфович, по сообщениям СМИ, систему российского образования собираются реформировать. Для чего? Ведь наше образование всегда считалось одним из лучших в мире?

— Образование принадлежит к наиболее консервативным социальным институтам в любой стране мира. Это и понятно, поскольку эта система очень инерционна. Последствия изменений, вносимых в налаженный процесс обучения и воспитания подрастающего поколения, могут проявляться через много лет и даже десятилетий после их внедрения. А если эти новшества окажут негативное воздействие и дадут неблагоприятные результаты? Будет огромный урон. Поэтому общественность всегда настороженно и, можно сказать, неохотно принимает любые перемены в сфере образования. Но время неумолимо движется вперед, в России изменился общественно-экономический уклад жизни, мы перешли к системе рыночных отношений, да и продолжать жить, обучать и воспитывать детей по‑старому, без учета международных тенденций и требований, уже невозможно. Пришло время, когда просто необходимо очень многое в нашей действительности, включая образование, приводить в соответствие с правилами и порядком, складывающимися в мировом сообществе, с учетом требований уже наступившего дня и отдаленной перспективы.

— В чем же суть предложений, которые вносит Министерство образования и науки РФ в процесс реформирования системы образования?

— Изменения предлагаются по всей линейке образовательного процесса — от начального до высшего образования. Более того. Министерство инициирует введение «предшколы», где ребята, начиная с пятилетнего возраста, могли бы получать одинаковый для всех уровень подготовки к предстоящей учебе в общеобразовательной школе. В этом есть определенный резон. Сегодня в первый класс приходят дети очень разной подготовленности: кто‑то может читать и писать, кто‑то уже может на компьютере заниматься, играть, а некоторые не знают ни букв, ни цифр. Учителям чрезвычайно трудно работать в таких условиях. Поэтому можно было бы приветствовать предложение о создании системы предшкольной подготовки, если бы не одно но… В советское время был проведен опыт создания так называемых «нулевых» классов. И эксперимент окончился неудачей, школа тогда не справилась с этой задачей. Дело в том, что для малышей дошкольного возраста требуются особые условия учебы, отдыха, питания, даже сна, которые школа обеспечить объективно не может. Идея провалилась, но сегодня министерство вновь возвращается к ней. А специалисты, помня об этом неудавшемся эксперименте, критикуют это предложение министра.

— Какие перемены могут произойти в общеобразовательной школе?

— Считается, и небеспочвенно, что сегодня российские школьники сильно перегружены. В школьной системе образования предлагается снизить учебную нагрузку на учеников в среднем на 25 процентов. Но с базовой нагрузкой связана зарплата учителей, которые могут материально пострадать от такого реформирования. И это при том, что заработная плата учительства у нас и без того мизерная. Министерство предлагает решать проблему компенсации этих 25-процентных потерь за счет поступления дополнительных средств от спонсоров, родителей, муниципалитетов, добровольных взносов, пожертвований и других небюджетных источников. То есть все сводится к тому, что за дополнительные знания, которые родители хотят дать своим детям, придется дополнительно платить, в том числе и самим родителям. Но по Конституции РФ гарантировано каждому учащемуся равный доступ к образованию. Если мы будем по платной форме давать четвертую часть знаний школьникам, то у многих родителей просто не хватит на это материальных средств. Что же будет с детьми? Как мы обеспечим им конституционные права на образование? За это наш Комитет СФ критикует министерство и предлагает ему серьезно подумать над этой проблемой и ее решением. Может, имеет смысл в порядке эксперимента попробовать эту систему в каких‑то выборочных регионах, изучить появившийся опыт, а уж потом решать целесообразность его распространения на всю страну?

— Продолжаются разговоры о введении 12-летнего обучения в общеобразовательной школе? Так ли это?

— Это предложение министерства можно понять. Нигде в мире не засчитывают наши аттестаты только потому, что у нас 10-летняя средняя школа, а на Западе — 12-летняя. Так у них считается правильным. Если к средней российской школе‑десятилетке прибавлять дополнительные классы — 11-й и даже 12-й, то многие родители выступают против. Они полагают, что их задача — дать своим детям скорее высшее образование и выпустить их в жизнь, а не искусственно продлевать им детство в школе. Поэтому наше среднее образование предлагается таким: 2 года — «предшкола», 4 года — начальная школа, еще 4 года — неполное среднее образование и плюс еще 2 года — общее полное среднее образование.

— Какие изменения предлагаются по системе профессионального образования?

— С 1 января 2005 года по стране начальное и около половины среднего профессионального образования, то есть то, что мы раньше называли профессионально-техническим училищами и техникумами, передаются с федерального уровня на региональный. Наш Комитет СФ по науке, культуре, образованию, здравоохранению и экологии выступал «против» по этой позиции, поскольку, по нашему мнению, нарушается единое образовательное пространство в стране и происходит «регионализация» начального и среднего профессионального образования. Каждый регион не сможет для себя готовить практико-ориентированных специалистов по примерно 400 специальностям. Он будет вынужден обращаться к соседям за помощью и ничего, кроме путаницы и перерасхода бюджетных денег, это не сулит. Разве только министерству будет меньше хлопот: всем этим вынуждены будут заниматься регионы. Кроме того, лишив указанные учебные заведения федерального бюджетного финансирования, мы можем многие из них попросту потерять, поскольку далеко не все региональные бюджеты смогут осилить их полноценное финансирование.

— Подписав Болонскую декларацию, Россия должна реформировать и свою систему высшего образования. Какие новшества Министерство образования и науки РФ предлагает ввести в этой сфере?

— В связи со вступлением России в Болонский процесс, мы присоединяемся к единому европейскому образовательному пространству. Этот шаг, несомненно, содержит в себе определенные позитивные моменты. Мы сможем оказывать какое‑то влияние на систему образования в Европе. А главное, наши граждане, работающие за рубежом, впредь не будут доказывать через суды эквивалентность наших дипломов документам европейских вузов. Российские вузы войдут в международную систему высших учебных заведений, пройдя предварительную аккредитацию по качеству подготовки. Студенты и россияне смогут устраиваться с нашими дипломами на работу в любом месте Европы, там, где больше платят. Все это хорошо. Но возникает при этом ряд вопросов. Скажем, как быть со специалистами, подготовленными на государственные бюджетные средства и желающими выехать работать за рубеж? Получается, что в таком случае мы инвестируем Запад? Закрываем дорогу для учебы в госбюджетной системе сельской молодежи, которая слабее подготовлена для поступления в государственные вузы, чем городские ребята.

Кроме того, мы обязаны будем привести свою образовательную систему в соответствие с европейской, где принята двухуровневая система высшего образования — бакалавриат (3–4 года) и магистратура (2 года). На Западе эти образовательные уровни давно приняты, а вот российские работодатели не воспринимают бакалавров как полноценных специалистов, считая их «недоучками». Наши вузы традиционно готовили «специалистов» — это квалификация, условно говоря, находится между бакалавром и магистром. Двухуровневую систему высшего образования резко критикует ректор МГУ Виктор Садовничий, полагая, что наряду с бакалавриатом и магистратурой нам необходимо сохранить подготовку специалистов. Возможен вариант, когда в российской образовательной системе будет осуществляться трех-или даже многоуровневая система подготовки. Никто нам категорических условий по этому поводу не выдвигает.

— Самый главный вопрос — об оплате и финансировании образовательных услуг. Какие изменения могут произойти здесь?

— Еще одно новшество предлагается министерством — образовательные займы и образовательные кредиты. Речь пойдет о тех, кто учится за государственный счет. Нужно признать, что до 50 процентов выпускников вузов не работают потом по полученным специальностям. Идет распыление бюджетных средств. В некоторых отраслях и трудовых сферах, несмотря на большой прием и выпуск специалистов, сохраняется устойчивый дефицит квалифицированных кадров. Объяснение предельно простое: молодежь после окончания вуза трудоустраивается в других отраслях. Чтобы избежать этого, и предлагаются образовательные займы и образовательные кредиты, которые будут предоставляться студентам, желающим овладевать конкретными специальностями и готовым по ним отработать не менее трех лет после окончания вуза. В этом случае, в отличие от платного образования, которое сохраняется, кредит гасится полностью. Если человек нарушает условия кредитного соглашения, он будет обязан выплатить и полученный кредит, и штрафные санкции, и определенную неустойку. В итоге будет набегать двойная сумма от первоначального кредита, которую придется уплатить нерадивому студенту. Условия жесткие, но оправданные. Это позволит стабилизировать систему подготовки кадров по государственному каналу, отсечь тех, кто заведомо не собирается работать по выбранным и стимулируемым государством специальностям, и привлечь тех, кто действительно хотел бы данным профессиям обучаться. Законопроект находится в стадии обсуждения и пока даже не внесен на рассмотрение в Государственную думу.

— Скажите, какие еще новости реформирования приготовили федеральные исполнительные и законодательные органы власти?

— Главная новость состоит в том, что готовится пакет документов по разгосударствлению социальной сферы, в частности — науки, образования, социальной защиты и спорта. В чем их суть? Сейчас все организации этой сферы являются предприятиями государственного типа. В перспективе предлагается ввести две организационно-правовые формы: 1) автономное учреждение, которое получит имущество, здания, оборудование, землю и прочее от Федерального Правительства или регионального органа исполнительной власти в оперативное управление. Собственник — по‑прежнему государство, но в отличие от государственного предприятия — автономное учреждение, которое все, что зарабатывает (а такое право ему будет дано), тем самостоятельно и будет распоряжаться. Государство не несет субсидиарной ответственности за его деятельность. Если оно попадает в финансовую проблему, то подводится под банкротство со всеми вытекающими отсюда последствиями; 2) государственная автономная некоммерческая организация, которая получает от государства все в собственность: помещения, оборудование, землю и др. Но деньги ей государство не дает. Дальше эта организация ведет абсолютно самостоятельную финансово‑хозяйственную деятельность. Считается, что ряд вузов — юридических, экономических, стоматологических, подобно платным клиникам и фитнес-центрам, смогут быстро перейти на новую форму существования и будут достаточно благополучно в ней себя чувствовать.

Предложения высказаны пока в концептуальном виде, озвучены, но широко не обсуждались. Вопросов и возмущенных откликов пошло уже много. Процесс разгосударствления — очень серьезный шаг, требующий хорошо продуманных действий и ясного понимания его возможных последствий. Понятно, что социальная сфера нуждается в серьезном реформировании с учетом всех изменений, происходящих в обществе, в стране и государстве. Но в данном случае уместно предостережение: «Не навреди!» Ломать легче, чем строить. Позиция Комитета: не торопиться, чтобы не наломать дров. Может, для начала так же в экспериментальном порядке попробовать эти реформы на каких‑то отдельных регионах, а потом, изучив полученный и накопленный опыт, внеся необходимые коррективы, придать им более масштабный характер.

Дата: 27.08.2005

Название: ВУНДЕРКИНД ПО ВСЕМ СТАТЬЯМ

Автор: ИРИНА ВОЛКОВА, ВЛАДИМИР.

Издание: ТРУД (FROM PDF)

Представьте такую картину: воспитательница детского сада рассаживает малышей и заставляет одного из них читать вслух книжку. Ваня Шевченко, трех лет от роду, без запинки читает "Конька-Горбунка" с выражением и необходимыми интонациями. Сверстники внимательно слушают. Потом воспитательница благодарит Ваню за урок - все отправляются гулять. Подобные громкие читки в исполнении малыша Вани Шевченко в одном из детских садов Владимира наблюдались регулярно. Воспитательницы радовались, что именно в их коллективе оказался ребенок, который не

только удивительно рано освоил чтение, но еще и мог делать это публично. И посоветовали Ваниной маме - Вере Григорьевне – поскорее отдавать ребенка в школу.

Порог 16-й владимирской школы Ваня Шевченко переступил в пять лет. К этому времени он уже умел не только читать, как взрослый, но и знал таблицу умножения, азы математики. А потому учиться в первом классе мальчику было скучно, и он тайком читал на уроках "Незнайку", "Мифы Древней Греции", "Кибернетику". Учителям это не нравилось, и они порой наказывали "умничающего" ученика. А вот в старших классах педагоги на Ваню нарадоваться не могли и с удовольствием отправляли на всевозможные олимпиады, поручали какие-то тематические доклады. В итоге уже в 15 лет он стал студентом биологического факультета университета и этим летом перешел на второй курс. Мечтает по окончании вуза поступить в аспирантуру, получить второе высшее образование по информатике и научиться играть на саксофоне. Музыкальную школу по классу гитары Ваня Шевченко уже окончил.