3. Овладение значениями и образование смыслов.

Описаясь на общепсихологическую трактовку понятий «значение» и «смысл» по А.Н. Леонтьеву, можно учесть: а) степень соответствия значений, как составляющих сознания, реальным свойствам отражаемых сознанием объектов (ведь «общественная выработанность», провозглашаемая важнейшей характеристикой значений, такого соответствия не гарантирует); б) то обстоятельство, что социально детерминированными («общественно выработанными») являются во многом не только значения, но и смыслы – и в тех, и в других присутствуют как компоненты, репрезентирующие социокультурные нормы, так и индивидуально своеобразные; в) то обстоятельство, что каждый человек пребывает в поле разнообразных значений и смыслов (детерминированных макросоциально, микросоциально и индивидуально) и должен самоопределяться в этом поле. Учёт отмеченных моментов достигается благодаря тому, что рассматриваются не два понятия (значение и смысл), а три:

1) объективное значение объекта А, отождествляемое с совокупностью свойств идеального предмета, который наилучшим образом представлял бы в познании этот объект. Носителем объективных значений уместно считать идеализированного, абсолютно совершенного исследователя;

2) субъективное значение объекта А для конкретного индивидуального или коллективного субъекта S – совокупность свойств предмета, представляющего объект А в сознании данного субъекта. Разновидностями субъективных значений служат значения: отражаемые (касающиеся уже существующих объектов); антиципируемые (касающиеся будущих объектов); воображаемые (они могут касаться и объектов, которые никогда не существовали и не будут существовать);

3) смысл объекта А для субъекта S (в рамках излагаемой теоретической модели смысл всегда субъективен – поэтому последнее прилагательное избыточно) – присутствующая в психике субъекта S (широко трактуемой – включающей, в частности, «социетальную психику») модель (опять-таки, широко трактуемая), фиксирующая отношение репрезентации объекта А в этой психике (такой репрезентацией – на сознательном уровне – служит субъективное значение объекта А для субъекта S) к потребностям упомянутого субъекта. Имеются в виду представленные в его психике, т. е. субъективные, потребности, которые, как известно, не всегда адекватно отражают объективные нужды субъекта. К указанным потребностям относятся, в частности, метапотребности, по А. Маслоу, т. е. потребности в реализации т. н. бытийных ценностей – истины, красоты, добра, совершенства и т. п.

Активность человека по отношению к тем или иным объектам исходно ориентирована на их смыслы, которые в субъективном переживании репрезентируются прежде всего через эмоции. Не удивительно, что не только смыслы объектов формируются на основе их субъективных значений, но также и субъективные значения на основе смыслов (ярким проявлением чего служит «эффект ореола» в социальной перцепции и атрибуции). Вообще, «в живом знании слиты значение и укоренённый в бытии личностный, аффективно окрашенный смысл». Такая слитность характеризует знания, фигурирующие в обыденном, мифологическом, художественном мышлении. «Особым случаем» оказывается научное знание, в своём «чистом виде» (в удовлетворяющих нормативным требованиям результатах) «дистанцированное от… человеческой субъектности», что предполагает, однако, «специфическую организацию социальных связей, соответствующее функционирование знания, построение познавательной деятельности», т.е. особые проявления субъектности в процессе деятельности по добыванию знаний.

Конкретизирую эту мысль, воспользовавшись рассматриваемыми понятиями. Хотя каждый учёный и научное сообщество в целом, как субъекты научно-познавательной деятельности, обладают лишь субъективными значениями исследуемых ими объектов, идеалом, на который они призваны ориентироваться, служит овладение объективными значениями этих объектов (в традиционной терминологии – рационально обоснованной истиной о них). Недостижимость этого идеала в нетривиальных познавательных ситуациях не подрывает его роли именно как идеала и возможностей приближения к нему (подобная коллизия имеет место и в отношении других вдохновляющих людей идеалов, например идеала социальной справедливости; недостижимость идеалов не устраняет их колоссальной значимости – как психологической, так и социальной).

Ориентация на идеал достижения рационально обоснованной истины предостерегает против вышеупомянутого слияния значений со смыслами. Поскольку, однако, человеческая деятельность не может осуществляться вне смыслового регулирования, носителем смысла, характерным для научно-познавательной деятельности, оказывается не столько её объект, сколько сама эта деятельность – в той мере, в какой она ориентирована на очерченный идеал (стремление к нему представляет собой характерную для учёного метапотребность). В «смысловом образе мира» учёного определяющим служит «поле науки, поиск истины в понятиях. И он настолько учёный, насколько чувствует, страдает, ответствует за это поле». Указанная ответственность предполагает, в частности, полноценный учёт специфики исследуемых объектов. Поэтому в психологии, как отмечал Р. Лэйнг, осуществляемая якобы ради большей научности «деперсонализация» исследуемых людей представляет собой такую же досадную ошибку, как и «ложная персонализация вещей».

Вместе с тем, по сравнению с объектами традиционного естествознания, объекты человековедения (да и любые объекты, рассматриваемые в соотнесении с человеком – в рамках «человекоразмерной реальности») в гораздо большей степени вызывают со стороны исследователя то или иное отношение и соответствующие эмоции и чувства; соответственно, существенными оказываются смыслы, которыми эти объекты обладают для исследователя. В научно-познавательной деятельности в любом случае должен сохранять силу упомянутый выше идеал достижения рационально обоснованной истины, но к нему не должна сводиться смысловая основа деятельности учёного, изучающего «человекоразмерную реальность». Эту основу можно целостно охарактеризовать, обратившись к «понятию “правда”, соединяющему в себе как гносеологический, так и аксиологический аспекты» и, соответственно, к идеалу достижения правды. При этом можно опереться на трактовку правды как « такой истины, которая становится предметом личностного отношения, субъективной оценки»; образно говоря, речь идёт о правде, которая – в отличие от «своих правд» вовлечённых в общественные конфликты групп – больше, а не меньше истины. В то время как истина – это чисто значениевое образование, правда выступает как значениево-смысловая система. Именно системное объединение значений и смыслов (принципиально отличающееся от их эклектического слияния, не рефлексируемого познающим субъектом) представляется наиболее подходящим в качестве идеала учёного – определяющего компонента его смысложизненных ориентаций.