8.4. Адыгство в динамике конструирования социальной реальности

        "Среди сил, формирующих действительность, нравственность является первой", - писал А. Швейцер (Швейцер 1973: 115). Отметим особо в этой связи, что в своих принципах и требованиях адыгская этика не только указывает на идеал человеческого существования, но и показывает, каким образом воплотить его в жизнь. У истоков данной традиции - широкая сеть способов ритуализации поведения, высокая социальная значимость хабзэ. Через адыгэ хабзэ этика проводила и проводит в жизнь свою "политику", свои идеи и установки. С нормами адыгэ хабзэ, и прежде всего с принципами и нормами адыгского этикета, связаны и традиционные представления об эстетике бытия. Красота - ведущая, конститутивная идея нравственного поведения, а в известном смысле и его цель - образ той реальности, которая должна быть сконструирована. Энергия нравственного действия имеет этическую составляющую.

        В динамике этих отношений проступают контуры игровой культуры с характерной для нее гетерозивностью - ориентацией на удачу, на достижение гармонии жизненных связей (См.:Бгажноков 1990). Игра проектирует и творит новую, усовершенствованную социальную реальность. Она отвоевывает ее шаг за шагом с помощью специальных средств и приемов, в том числе с помощью всевозможных символов, ритуалов, инсценировок, благодаря которым люди включаются в совместную деятельность, формируют и поддерживают социальную идентичность. Таковы ставки, которые делают участники игры, таков в целом замысел культуры. В ритуале, чтобы он мог осуществить свой план или проект, заключена символическая репрезентация ультимативной конечной реальности (Wosien 1974: 15).

        Но не следует думать, что объективация адыгства осуществляется целиком и полностью через ритуал. За индивидом остается право искать и применять иные, новые способы реагирования на жизненные события, лишь бы они находились в соответствии с духом адыгской этики. В каждый данный момент своего существования человек находится в созданной par exellence им самим культурно-психологической среде и уже тем самым предопределяет выбор той или иной линии поведения, того или иного поступка. При этом, как отмечают сторонники теории рационального выбора, чем "дороже" и обременительнее для субъекта традиционный способ действий, "тем скорее он будет склоняться к рассмотрению инновационных альтернатив достижения той же цели" (Hechter 1996: 91). Учитывая универсальный характер данного явления, я считаю необходимым выделить в этической теории специальный раздел под названием "прецедентная этика". Поиски в этом направлении помогут преодолеть некоторую односторонность современной этики, которая, как заметил С. Кьеркегор, состоит в том, что она стремится внести идеальность в действительность, не обременяя себя заботой об исследовании перетекания, трансформации действительности в идеальность (Къеркегор 1993: 123). Между тем это живой, каждодневный процесс развития, обновления способов этической рационализации мира. Здесь, по словам Папы Иоанна Павла II, "практика предваряет теорию" (Войтыла 1991: 29).

        Таким образом, моральное сознание является одновременно и практическим, и дискурсивным, то есть организует и направляет не только повседневное мышление и поведение, но и линию развития и преобразования этических систем.

        Вместе с тем этика более устойчива и универсальна, чем обычай или этикетная норма. По словам О. Г. Дробницкого, "с одной стороны, она прорывает границы традиционно-этнических и внутригрупповых норм, противостоит им как нечто более широкое, объемлющее, а с другой - превращает совершенно равнозначные для всех индивидов одинаковые нормы обычного поведения в индивидуализированную задачу личности, обособившейся от "родового тела", клана или замкнутой общности" (Цробницкий 1974: 300). Адыгская этика носит все черты такой всеобщности. Человек, постигший ее глубину, не связывает упадок морали с исчезновением того или иного обычая или обряда, с возникновением каких-либо новых стандартов мышления и поведения. Система этики предусматривает, даже планирует такие изменения, под ее контролем обновляется и существенно, в соответствии с условиями и духом времени, перерабатывается адыгэ хабзэ. Адыгское общество вышло из-под контроля традиционного морально-правового кодекса - феодального по своему содержанию. В то же время адыгагъэ остается критерием и симптомом высокого этического и эстетического качества жизни.