§ 3. Беседа

Беседа как метод исследования отличается от обычной повседневной беседы тем, что является целенаправленной, методичной, систематизированной, объективной и профессиональной. Беседа может применяться как в качестве дополнения к эксперименту, так и вполне самостоятельно. Использование этого метода невозможно без установления отношений доверия между психологом и испытуемым.

В работе с аномальными лицами при беседе могут возникать проблемы, связанные с особенностями дефектов. Например, легко можно допустить бестактность в беседе со слепым («Как вы видите...»). Очень сложно вести беседу с глухим или слабослышащим, с человеком, имеющим нарушения речи. Словом, беседа (и интервью) требует опыта общения и знания психологом особенностей коммуникации аномальных лиц и детей в частности.

Беседа с обследуемым ребенком не должна быть каким-то определенным этапом психологического исследования, считают Н. Ю. Максимова и Е. Л. Милютина. Напротив, вопросы психолога должны возникать как бы непроизвольно, для того чтобы снять естественную напряженность и скованность ребенка в ситуации обследования. Если выполнение экспериментальных заданий побуждает испытуемого мобилизоваться, то беседа должна восприниматься им как не относящаяся к эксперименту и позволяющая поэтому расслабиться и свободно проявлять свои эмоции, высказывать вслух мысли и переживания.

Несмотря на видимую случайность вопросов психолога, беседа всегда подчинена поставленной задаче. Однако нельзя надеяться, что необходимая информация будет получена с помощью нескольких прямых вопросов:

1. у ребенка могут быть не развиты навыки самоанализа или в соответствии с уровнем развития он не может еще давать обобщенные оценки явлений. В этом случае его ответы будут отражать не реальное положение вещей, а желание угадать, что хочет взрослый;

2. подростки (и младшие школьники) в беседе могут сознательно искажать информацию, выдавая социально приемлемые ответы на особо значимые для них вопросы;

3. тема беседы может быть для ребенка болезненной, и он также будет искажать информацию или откажется отвечать.

Отсюда два важных вывода:

1. вопросы в беседе должны иметь косвенный или наводящий характер,

2. информация об аффектогенных зонах более достоверна, если получена проективными методами.

Темы беседы с ребенком хотя и зависят от конкретных задач обследования, все же должны охватывать основные сферы его жизнедеятельности: семья, школа, интересы, внешкольное окружение, общение, мнение ребенка о себе, своих возможностях и способностях. Более детально рассматриваются темы, важные для достижения цели исследования, например, круг представлений об окружающем, запас сведений или осведомленность в определенных областях.

Уход ребенка от темы беседы, попытки рассказать о чем-то другом, внезапная замкнутость, формальные односложные ответы — все это высокодиагностичные признаки. Однако причины их появления могут быть различными — от реальной болезненности данной сферы жизни до неустановленности контакта, поэтому сиюминутные выводы нецелесообразны, требуется применение дополнительных методов, например проективных методик. Нужно учитывать также, что ребенок может устать и утратить интерес к содержанию беседы, поэтому, во-первых, она не должна быть чрезмерно длительной, во-вторых, необходимо в процессе беседы фиксировать эмоциональные реакции, интонации обследуемого.

Беседа с подростком ведется иначе, чем с младшим школьником. Психолог должен выступать в роли собеседника, всерьез принимающего партнера по общению, уважающего его взгляды, интересы. Не рекомендуется вести себя излишне дружески и тем более фамильярно: такая позиция вызывает недоверие подростка и неадекватное отношение к ситуации эксперимента в целом.

В школьной практике ученики могут воспринимать обследование как нечто угрожающее, поэтому беседу лучше начинать с объяснения целей исследования, но далеко не всегда следует называть его истинные причины, и, безусловно, не в форме, задевающей самоуважение ребенка.

Например, даже если подростку уже ясно, что он направлен на обследование в связи с неуспеваемостью, все равно не следует говорить ему, что сейчас будут проверяться умственные способности. Можно сказать, что предстоит измерение работоспособности или степени переутомления с целью рекомендовать новые приемы усвоения информации и т.п.

Заключительный этап беседы проводится после экспериментального исследования. Психолог выясняет, какие задания ребенку понравились, а какие нет; что было трудно, а что легко; как ребенок оценивает свои успехи. На основе ответов уточняются представления о личностных особенностях ребенка (самооценка, уровень притязаний, критичность и т.д.), его эмоционально-волевых проявлениях.

В беседе с испытуемым психолог обязательно должен учитывать его отношение к ситуации эксперимента и к экспериментатору. Но самое главное — и беседа, и обследование обязательно должны содержать элементы деонтологии: испытуемого необходимо ободрить, настроить на успешное выполнение заданий. Как отмечает И. Ю. Левченко, в правильно проводимой беседе всегда присутствуют элементы психотерапевтического воздействия, а в некоторых случаях она может быть направлена на изменение установок и отношений обследуемого ребенка, то есть иметь коррекционный характер.

Беседа психолога с родителями (педагогами) является частью диагностического процесса, так как имеет целью получение информации об особенностях развития ребенка, характере, степени и возможных причинах его проблем, определение стратегии дальнейшего обследования. Чаще всего родители и учителя обращаются к психологу при устойчивых ситуациях неуспеха в достижении тех или иных педагогических целей. Такие ситуации всегда аффективны, эмоционально окрашены, поэтому при проведении беседы психолог должен соблюдать определенные требования:

должны быть продуманы пространство и выбор времени для беседы;

· эффективность беседы зависит от активности родителей (педагогов), поэтому между ними и психологом должны установиться доверительные отношения;

· беседа должна побуждать и поддерживать у родителей (педагогов) интерес;

· нельзя открыто критиковать воспитательные действия родителей (педагогов);

· важно предупредить возникновение ожидания немедленных результатов;

· желательно участие в беседе обоих родителей;

· нужно стремиться к выработке у родителей (педагогов) реальных представлений о психофизических особенностях ребенка и его трудностях.

В первичной беседе с родителями — независимо от характера жалобы — психолог должен выяснить, насколько постоянными или меняющимися по степени выраженности являются проблемы развития или поведения ребенка, когда впервые они были замечены, что и кем предпринималось для их сглаживания (прил. 2). Если родители уже обращались к определенным специалистам, то надо выяснить, какие рекомендации были получены, как они выполнялись и с какими результатами.

Психолог должен быть готовым к тому, что многие сведения будут неточными: так, школьную ситуацию ребенка родители могут описать лишь со слов учителя; не все родители и не всегда могут и хотят дать полную информацию о семейной ситуации; не исключена возможность сознательного утаивания или искажения информации.

Последнее А. Л. Венгер объясняет различными причинами. Например, родители не сообщают психологу, что ребенку ранее уже ставился диагноз умственной отсталости. Иногда они таким образом проверяют психолога; иногда стесняются рассказать об этом, считая такой диагноз позорным для себя; иногда надеются на чудо: если не сказать, то вдруг окажется, что ничего страшного нет.

В беседе надо учитывать и такие факторы, как социальный статус, образовательный и культурный уровень родителей, так как они могут стать препятствием в организации с ними конструктивного взаимодействия.

Важно помнить, что психолог получает не объективную картину, а субъективное ее восприятие родителями (или педагогом). Многие родители пугают историю болезни ребенка с историей его психического развития. Проблема, заявленная клиентом, может не соответствовать реально существующей: стойкая неуспеваемость или нарушения поведения у ребенка могут быть связаны как с отставанием в умственном развитии, так и с эмоциональными отклонениями или сниженной мотивацией. Информация, даже обильная, может быть очень неконкретной, поэтому желательно просить рассказывающего привести конкретные примеры.

Взаимодействие с семьей ребенка с подозрениями на отклонения в развитии имеет определенные этапы (по М. М. Семаго):

1. до того как родители сами начнут задавать вопросы, необходимо выявить уровень понимания ими характера трудностей ребенка и уровень адаптации семьи к этим трудностям. Если родители не могут высказываться четко, психолог должен сам задавать вопросы, внушая уверенность, что он понимает и разделяет опасения родителей;

2. внесение ясности в факты — родители освещают факты семейной жизни и развития ребенка, которые анализируются психологом. Важно разъяснить родителям необходимость такой работы, чтобы заставить их обдумывать приведенные ими факты самим;

3. информирование семьи — происходит не только передача информации родителям, но и проверка того, что и как они осознали на предыдущих этапах. Нельзя давать информацию, если нет уверенности, что родители поняли позицию психолога и его взгляд на проблемы семьи.

Практика показывает, что психолог оказывается в ситуации общения с родителями «проблемного» ребенка в очень сложном положении: он должен сообщить им информацию об уровне развития ребенка и его нарушениях, дать прогноз возможностей дальнейшего развития и обучения, имея при этом право пользоваться только психологической терминологией и не имея юридического права ставить диагноз. Но не только сообщение такого прогноза, но и сам приход в консультацию означает для родителей вступление в новый этап существования со специфическими психологическими новообразованиями, особой динамикой развития и структурами взаимодействия семьи со специалистами и социальным окружением в целом.

Консультирование семьи с «проблемным» ребенком имеет принципиальные отличия от обычных систем семейного консультирования.

Во-первых, такая семья, в отличие от обычной, как правило, «вынуждается» к консультированию каким-либо специалистом или педагогами, что определяет отсутствие добровольности и недостаточность собственной мотивации. Смутные или осознаваемые опасения по поводу неблагополучия выливаются в отсутствие эмоциональной готовности, а иногда и в эмоциональное неприятие консультирования как такового. В этих случаях родители могут скрывать неблагоприятные особенности в развитии ребенка.

Во-вторых, стандартное консультирование предполагает возможность для семьи в любой момент прекратить общение со специалистом. В случаях консультирования «проблемных» детей родители нередко не доводят диагностику до конца или, недовольные ее результатами, начинают искать другого специалиста, который после повторного обследования дал бы более благоприятные информацию и прогноз. Такое поведение родителей имеет название «хождение по кругу врачей». В результате теряются значительные силы, средства и, что самое важное, время, необходимое для коррекционной работы с ребенком: в отдельных случаях речь идет о потере не месяцев, а лет.

М. М. Семаго формулирует две группы задач, возникающих в ситуации диагностики отклоняющегося развития ребенка:

1. создание психологических условий для адекватного восприятия родителями ситуации, связанной с отклонениями в развитии их ребенка, и их психологической готовности к длительной работе по его развитию, коррекции и воспитанию;

2. освобождение родителей от чувства вины, помощь семье в преодолении стрессового состояния, создание и поддержание по мере возможности нормального климата в семье.

Психотерапевтическое воздействие психолога необходимо уже в процессе первичной беседы с родителями. Нельзя забывать, что тема специфичности развития ребенка для многих родителей весьма болезненна, поэтому вопросы к ним должны быть сформулированы очень деликатно. Таким образом, диагностика ребенка с подозрением на отклонение в развитии оказывается и специфической психотерапевтической работой с его родственниками. Проговаривание ими личностных проблем перед внимательным, заведомо понимающим слушателем, должно дать им уверенность в том, что их принимают такими, какими они себя представляют.

Общая позиция психолога во время первичной беседы — это спокойное, доброжелательное, заинтересованное и сочувственное выслушивание клиента, но не идентификация с ним, не оценка и не критика его высказываний, подчеркивает А. Л. Венгер. Если клиент восклицает: «Это ужасно!», то реакцией не должно быть ни «Да, это действительно кошмар!», ни «Не вижу в этом ничего страшного», достаточно сочувственно кивнуть головой.

Итак, беседы с родителями должны удержать их от преждевременного прерывания диагностического процесса и дать возможность проведения психокоррекционной работы в полном объеме. Обратная связь от психолога к семье включает наблюдение за вербальными и невербальными реакциями родителей, контроль их эмоций, купирование нежелательных реакций. Однако эффективное проведение одновременно диагностической процедуры и контроля за родителями весьма затруднительно, поэтому рекомендуют в данных случаях совместную работу психолога и психотерапевта или семейного психолога.