Воспитание и обучение в древнейших государствах Ближнего и Дальнего Востока

Общее и особенное в генезисе школы и воспитания в древних цивилизациях Ближнего и Дальнего Востока

Начало истории школы и воспитания как особых сфер общественной деятельности восходит к эпохе древних цивилизаций Ближнего и Дальнего Востока, зарождение которых относится к 5-му тысячелетию до н. э.

Уже в эпоху позднего неолита в раз­ных регионах мира стали появляться симптомы разложения первобытной формации. Этот про­цесс был многовековым, исторически длительным. Разнов­ременность возникновения новых общественных структур приводила к тому, что наряду с новыми формами организо­ванной социализации подрастающего поколения сохраня­лись и старые формы воспитания.

Прерогативы патриархальной семьи в воспитании были за­креплены еще в таких документах древнейших государств Ближнего и Дальнего Востока, как Законы Хаммурапи в Вавилоне (1750 до н. э.), книга Притч иудейского царя Со­ломона (начало 1-го тысячелетия до н. э.), индийская Бхагавадгита (середина 1-го тысячелетия до н. э.) и др.

Постепенно естественным путем вместе с укреплением государственных структур в целях специальной подготовки чиновников, жрецов, полководцев, администраторов начал складываться и новый социальный институт — школа.

Школа и воспитание в древнейших государствах Ближ­него и Дальнего Востока развивались под воздействием раз­нообразных экономических, социальных, культурных, этни­ческих, географических и других факторов. Хотя хроноло­гически эти цивилизации не совпадали, тем не менее им были присущи сходные структуры, в том числе в сфере воспитания и обучения. Эта общность — следствие того, что возникновение школ пришлось на переходную эпоху — от общинно-родового строя к рабовладельческому. Типологичность этого явления подтверждается тем, что древние циви­лизации, несмотря на то, что они существовали изолирован­но друг от друга, имели при этом принципиально общее в сфере воспитания и обучения.

В эпоху, переходную от общинно-родового строя к рабо­владельческому, происходили глубинные перемены в прак­тике воспитания и обучения: качественно изменялись спо­собы передачи культурного наследия предков от взрослых к детям. В эту эпоху как бы завершался дописьменный пери­од истории, когда речь и пиктографическое (рисунчатое) письмо как главные способы передачи информации (при­близительно с 3-го тысячелетия до н. э.) стали дополняться собственно письменностью — клинописной и иероглифической.

Возникновение и развитие письменности — важнейший фактор развития школы. При переходе от пиктографичес­кого письма к логографии, передающей не только общее содержание речи, но и членение ее на отдельные слова (древ­неегипетские и китайские иероглифы, шумерская клинопись), письмо превращается в сложную технику, которая требовала специального обучения. Дальнейшее развитие письма, связанное с появлением сначала слогового (в древней Ассирии), а затем фонетического (в древней Финикии) письма, привело к упрощению обучения грамоте и тем са­мым к увеличению «производительных возможностей» шко­ты. Отделение умственного труда от физического, начав­шееся уже на исходе первобытной истории, вызвало к жизни и появление новой специальности — учителя.

Школа и воспитание в древнейших государствах Ближ­него и Дальнего Востока развивались в логике эволюции конкретно-исторических культурных, нравственных, идеологических ценностей. Человеческая личность формировалась в рамках жестких социальных регулятивов, обязаннос­ти и личной зависимости. Идея человеческой индивиду­альности в регионах Востока была развита крайне слабо. Личность как бы растворялась в семье, касте, социальной группе, государстве. Отсюда и упование на жесткие формы и методы воспитания.

Закономерно, что своим возникновением первые школы в древнейших восточных цивилизациях обязаны служите­лям культов, ибо религия была носителем идеалов воспита­ния. Вместе с тем возникновение школ в конечном счете являлось ответом на определенные экономические, культур­ные, политические запросы общества. По мере социального развития такие запросы менялись, а с ними изменялись сфе­ра, содержание и методы обучения и воспитания.

Главными очагами обучения и воспитания в древней­ших государствах Ближнего и Дальнего Востока были, не­сомненно, семья, церковь, государство. Семья, однако, не была в состоянии обеспечить общество необходимым чис­лом людей, сведущих в чтении, письме, законах, что тре­бовалось для чиновничьего аппарата. Подготовка таких людей стала главной задачей особых учебно-воспитатель­ных учреждений, создававшихся служителями культов и светской властью.

В течение весьма длительного времени обучение и вос­питание носили крайне рутинный характер. Мучительным и длительным был процесс обучения грамоте из-за весьма сложной системы письма. Содержание образования было крайне скудным и узкоспециальным, закрепляя за челове­ком определенные общественные положение и функции.

К 1-му тысячелетию до н. э. постепенное развитие реме­сел, торговли, известное изменение характера труда, рост городского населения способствовали некоторому расши­рению круга людей, которым было доступно школьное обу­чение и воспитание. Помимо аристократии и служителей культа учениками школ становились постепенно дети со­стоятельных ремесленников и торговцев, однако абсолют­ное большинство населения обходилось по-прежнему лишь семейным воспитанием.

Школа, возникнув как определенный итог движения об­щества, обладала относительной независимостью в своем раз­витии и со своей стороны, будучи стимулом прогресса, влияла на общественную эволюцию. Так, школа письма, возникнув как ответ на необходимость закрепить результативность пере­дачи опыта поколений, позволяла, в свою очередь, давать обществу возможность двигаться вперед без значительных потерь из опыта прошлого, что было неизбежно в дописьменный период.

Школу и воспитание в древних цивилизациях Ближнего и Дальнего Востока следует рассматривать как нечто отно­сительно цельное и как итог специфического развития каж­дой из этих цивилизаций, обладавших устойчивыми особен­ностями в сфере воспитания.

«Дома табличек» в Междуречье (Месопотамии)

Возникшие в 3200 г. до н. э. в междуречье Тигра и Евфрата государства Шумер и Аккад» существовавшие здесь вплоть до 100 г. до н. э., другие древ­ние государства, такие как Вавилон и Ассирия, обладали достаточно стабильной и жизнестойкой культурой. Здесь успешно развивались астрономия, математика, агротехни­ка, были созданы оригинальная письменность, система му­зыкальной записи, получили развитие различные искусства. В древних городах Месопотамии, например, были разбиты парки, бульвары, проведены искусственные каналы с мос­тами, воздвигнуты комфортабельные дома для знати. В цент­ре каждого города возвышалось культовое здание — башня (зиккурат). Почти в каждом городе были и школы.

Эти школы возникли за 3 тысячи лет до н. э. как резуль­тат развития хозяйства и культуры, увеличения потребности в грамотных людях — писцах. Писцы на социальной лест­нице стояли достаточно высоко. Первые школы для их под­готовки в Междуречье назывались «домами табличек» (по-шумерски «эдубба»). Название им дали таблички из глины, на которые наносилась клинопись. Первые таблички явно школьного характера относятся к 3-му тысячелетию до н, э, Письмена вырезались деревянным резцом на сырой таблич­ке, которую затем обжигали. В начале 1-го тысячелетия до н. э. писцы стали пользоваться деревянными табличками: их покрывали тонким слоем воска, на котором выцарапыва­лись письменные знаки.

Первые эдуббы возникли, очевидно, в писцовых семьях. Затем появились дворцовые и храмовые «дома табличек». Воссоздать картину этих школ позволяют клинописные гли­няные таблички, являющиеся материальным свидетельством развития цивилизации в Двуречье. Десятки тысяч таких таб­личек обнаружены в развалинах дворцов, храмов и жилищ. Таковы, к примеру, таблички из библиотеки и архива г. Нип-пура. Среди первоисточников следует отметить, прежде всего, 1роники и анналы, например летописи Ашшурбанипала 668—626 до н. э.). Древние тексты помогают судить об уровне культуры и образования. К подобным текстам можно при­катить, скажем, законы царя Вавилона Хаммурапи (1792—1750 до н. э.), законы Ассирии второй половины 2-го тыся­челетия до н. э. Учащиеся эдуббы жили дома. Постепенно эдуббы приобретали автономию. В основном школы были небольшими с одним учителем; в его обязанности входило управление школой и изготовление новых табличек-моде­лей, которые ученики заучивали, переписывая их в таблич­ки-упражнения. В крупных «домах табличек» имелись осо­бые учителя письма, счета, рисования и пр. В крупных эдуббах мог быть также специальный управитель, следивший за порядком и дисциплиной.

Обучение в школах было платным. Плата могла быть вы­сокой и зависела от авторитета учителя. Чтобы заручиться дополнительным вниманием учителя, родители делали ему подношения. Вначале цели школьного обучения выглядели как узко утилитарные: подготовка необходимых для хозяйственной жизни писцов. Позднее эдуббы стали постепенно превра­щаться в центры культуры и просвещения. При них возник­ли крупные книгохранилища, например Ниппурская библи­отека во 2-м тысячелетии до н. э., Ниневийская библиотека в 1-м тысячелетии до н. э.

Складывавшуюся школу как образовательное учреждение питали традиции патриархально-семейного воспитания и одновременно ремесленного ученичества. Семейно-общинный уклад школы сохранялся без особых изменений на про­тяжении всей истории древних государств Междуречья. Се­мья при этом играла главную роль в воспитании детей. Как следует из «Кодекса Хаммурапи», отец отвечал за подготов­ку сына к жизни и был обязан передать ему свое ремесло.

Основным методом воспитания в семье и школе являлся пример старших. В одной из глиняных табличек, где содер­жится обращение отца к сыну, отец призывает своего сына-школьника следовать благим образцам сородичей, друзей, мудрых людей.

Учеба и быт в школах организовывались на манер большесемейной общины. Возглавлял эдуббу «отец»; учителей именовали «братьями отца». Ученики делились на старших и младших «детей» эдуббы.

Обучение в эдуббе рассматривалось прежде всего как под­готовка к ремеслу писца. Ученикам надлежало научиться про­фессионально изготовлять глиняные таблички, освоить сис­тему клинописи. За годы учения ученик должен был изгото­вить полный комплект табличек с предусмотренными текстами.

На протяжении всей истории «домов табличек» факти­чески универсальными приемами обучения в них являлись заучивание и переписывание. Урок (мугубба) состоял в за­поминании табличек-моделей и их копировании в таблич­ках-упражнениях.

Сырые таблички-упражнения корректировал преподава­тель. Позже иногда применялись упражнения типа диктан­тов. В основе методики обучения лежало, таким образом, про­стое, многократное повторение, механическое запоминание столбцов словарных слов, терминов, текстов, задач и их ре­шений.

Однако применялся и метод разъяснения учителем трудных слов и текстов. Использовался и метод диалога-спора, причем не только с преподавателем или учеником, но и с воображаемым предметом. Как правило, ученики де­лились на пары и под руководством учителя доказывали, утверждали, отрицали и опровергали.

О том, каким был уклад школы и каким хотели видеть этот уклад в Междуречье, говорят найденные на развалинах столицы Ассирии — Ниневии таблички «Восславление ис­кусства писцов». В них говорилось: «Истинный писец не гот, кто думает о хлебе насущном, а кто сосредоточен на своем труде».

Один из клинописных документов (около 2 тыс. до н. э.) позволяет восстановить учебный день школьника, обучав­шегося в эдуббе. Вот что в нем говорится: «Школьник, куда ты ходишь с первых дней?» — спрашивает учитель. «Я хожу в школу», — отвечает ученик. «Что ты делаешь в школе?» — «Я делаю свою табличку. Ем завтрак. Мне задают устный урок. Мне задают письменный урок. Когда занятия конча­ются, я иду домой, вхожу и вижу моего отца. Я рассказываю отцу о моих уроках, и отец мой радуется. Когда я просыпаюсь утром, то вижу свою мать и говорю ей: скорее дай мне завтрак, я иду в школу: в школе надзиратель спрашива­ет. «Почему ты опаздываешь?» Испуганный и с бьющимся сердцем я вхожу к учителю и кланяюсь ему почтительно»².

Обучение в «домах табличек» было сложным и трудоем­ким. На первом этапе школяр учился читать, писать, считать. При овладении грамотой следовало запомнить множе­ство клинописных знаков. Далее ученик переходил к заучи­ванию поучительных историй, сказок, легенд, приобретал известный запас практических знаний и умений, связанных с расчетами строительства различных сооружений, состав­лением торговых, правовых и других деловых документов. Прошедший обучение в «доме табличек» становился обла­дателем своего рода интегрированной профессии, приобре­тая различные знания и умения.

Программа обучения была преимущественно светской. В школах изучались два языка: аккадский и шумерский. Пос­ледний в первой трети 2-го тысячелетия до н. э. перестал быть средством общения и сохранялся лишь как язык науки и культов. Основным предметом обучения являлся шумер­ский язык. В зависимости от дальнейшей специализации будущим писцам давались знания в области грамматики, ма­тематики и астрономии.

Как следует из документов того времени, выпускник эдуббы должен был хорошо владеть письмом, четырьмя арифме­тическими действиями, искусством певца и музыканта, уме­нием выносить разумные, основанные на законах решения, разбираться в ритуале жертвоприношений. Он должен был также уметь измерять поля, делить имущество, разбираться в тканях, металлах, растениях, понимать профессиональный язык жрецов, ремесленников, пастухов¹. Возникшие в Шу­мере и Аккаде школы в виде «домов табличек» претерпели затем определенную эволюцию. Постепенно они станови­лись самостоятельными культурными центрами. Сама шко­ла создала и особую учебную литературу, обслуживавшую учебно-воспитательный процесс. Первые методические по­собия — словари и хрестоматии — появляются в Шумере за 3 тысячи лет до н. э. В них включались фольклорные поуче­ния, назидания, наставления, облегчавшие обучение клино­писной грамоте.

В период расцвета древнего Вавилонского царства (пер­вая половина 2-го тысячелетия до н. э.) ведущую роль в деле образования и воспитания стали играть дворцовые и храмо­вые школы, которые располагались в культовых зданиях — зиккуратах, имели много помещений, включая библиотеку и комнаты для занятий писцов. Комплексы библиотека-школа именовались «домами знаний».

В древнем Вавилонском царстве с распространением зна­ний и культуры в средних социальных группах появляются частные учебные заведения. О распространении грамотнос­ти свидетельствовал тот факт, что с указанного времени на различных документах появляются подписи торговцев и ре­месленников.

Своего расцвета эдуббы достигли в ассирийско-нововавилонский период — 1-е тысячелетие до н. э. В связи с раз­витием хозяйства, культуры, усилением процесса разделе­ния труда в Древней Месопотамии среди писцов усилилась специализация, отразившаяся и на характере обучения в школах. В содержание обучения входили занятия филосо­фией, литературой, музыкой, историей, геометрией, правом, географией.

Ассирийско-нововавилонский период отмечен появлени­ем эдубб для девушек из знатных семей; здесь их обучали письму, религии, истории, математике. В этот период про­должало распространяться обучение при библиотеках, осо­бенно в Ассуре и Ниппуре. Писцы этих библиотек занима­лись сбором и записями табличек на различные темы. Об объеме их работы свидетельствует библиотека царя Ашшур-банипала (VI в. до н. э.), где найдено до 24 тыс. таких глиня­ных табличек.

В ассирийско-нововавилонский период особое внимание уделялось обучению математике. Наиболее образованные люди той эпохи были знакомы с логарифмами, извлечением квадратного и кубического корней. Высокого уровня достигло врачевание, которому обучали по пособиям, где содержа­лись сведения о диагнозе и способах лечения многих болез­ней. Медицина изучалась как искусство врачевания и как отрасль магико-религиозных культов.

Первые сведения о школьном обучении Школа в Древнем Египте восходят к 3-му тысячелетию до н. э. Школа и воспитание в Древ­нем Египте были призваны перевести ребенка, подростка, юношу в мир взрослых.

На протяжении тысячелетий здесь сложился определен­ный психологический тип человека: идеалом древнего егип­тянина считался немногословный, умевший терпеть лише­ния и хладнокровно принимать удары судьбы человек. В ло­гике такого идеала и шло все обучение и воспитание.

В Древнем Египте был достаточно высок уровень семей­ного воспитания и обучения. Отношения между женщиной и мужчиной в семье строились на равноправной основе, поэтому и девочкам, и мальчикам в этих условиях уделялось равное внимание.

Для мальчиков из привилегированных семей существовали школы.

Судя по древнеегипетским папирусам, египтяне уделяли детям много внимания, поскольку по их верованиям имен­но дети могли дать родителям новую жизнь, совершив по­гребальный обряд. Праведная жизнь на Земле определяла счастливое существование в загробном мире предков. Как верили египтяне, боги, взвешивая душу умершего, вместо гирь на чашу весов кладут маат — кодекс поведения; если жизнь умершего и маат уравновешивались, то он мог начать новую жизнь в загробном царстве. В духе подготовки к за­гробной жизни составлялись и поучения детям, которые являлись стимулом формирования нравственности каждого египтянина. В этих поучениях отражалась идея необходи­мости воспитания и обучения: «Подобен каменному идолу неуч, кого не обучал отец».

Принятые в Древнем Египте педагогические методы и приемы соответствовали целям и идеалам воспитания и обу­чения. Ученику надлежало, прежде всего, научиться слушать и слушаться. В ходу был афоризм: «Послушание — это наи­лучшее у человека». Учитель обычно обращался к ученику с такими словами: «Будь внимателен и слушай мою речь; не забудь ничего из того, что говорю я тебе»². Наиболее эффек­тивным способом достичь такого повиновения считались фи­зические наказания. На ученика древнеегипетской школы постоянно сыпались удары. Физические наказания счита­лись естественными и необходимыми. Девизом школы были слова, записанные в одном из древних папирусов: «Дитя несет ухо на своей спине, нужно бить его, чтобы он услышал»³.

Абсолютный и безоговорочный авторитет отца, наставника был освящен в древнем Египте многовековыми традиция­ми. Имея в виду такие традиции, автор «Поучения гераклеопольского царя» XIII в. до н. э. писал: «Следуй отцам тво­им, предкам твоим»⁴. Тесно связан был с этими традициями и обычай передавать профессию по наследству — от отца де­тям. В одном из папирусов, к примеру, перечислены 25 по­колений зодчих, принадлежавших одной египетской семье⁵.

Как бы ни был силен консерватизм древнеегипетской ци­вилизации, в ее недрах шли процессы, свидетельствовавшие о пересмотре идеалов личности, а с ними и целей воспита­ния. Из текста одного из древних папирусов, относящегося к 1-му тысячелетию до н. э., видно, что уже тогда в Египте имелись разные точки зрения относительно того, каким над­лежит быть человеку. Автор, очевидно, спорит с теми, кто отходит от традиционной приверженности идеалу покорности и безынициативности: «Человек, живущий в вере, подобен растению, находящемуся в теплице»¹. Однако эту мысль он подробнее не раскрывает.

Нравственное воспитание в Древнем Египте осуществля­лось преимущественно через заучивание различного рода мо­ральных наставлений, таких как, например: «Лучше уповать на человеколюбие, нежели на золото в своем сундуке; луч­ше есть сухой хлеб и радоваться сердцем, чем быть богатым и познать печаль»². Заучивание подобных сентенций в шко­ле было отнюдь не простым делом, поскольку они были за­писаны иероглифами на архаичном, далеком от живой речи языке.

Обучение в Древнем Египте имело целью подготовку к профессии в зависимости от видов деятельности, которой занималась семья. Семья была первичной ячейкой такого обучения. Жрецы, ремесленники, музыканты обучали детей своей профессии. Отцы-ремесленники при этом использо­вали различные игрушки: модели земледельческих орудий, мельниц, кузниц и пр. Вне такого строго специального по направленности обучения было военное дело. Людей, пред­назначенных для военной службы, учили владеть оружием, выполнять различные физические упражнения, развивавшие силу, выносливость, ловкость.

Уже в 3-м тысячелетии до н. э. в Египте возник институт семейной школы: чиновник или жрец обучал своего сына, который должен был впоследствии сменить его в той или ::ной должности. Позже в таких семьях стали появляться небольшие группы учеников.

Школы в Древнем Египте существовали, по-видимо­му, при храмах, дворцах царей и вельмож. Обучали в них детей с 5 лет. Сначала ученик должен был научиться красиво и правильно писать, читать; затем — составлять деловые бумаги, соблюдая соответствующую стилистику. В отдельных школах, кроме того, обучали математике, гео­графии, учили астрономии, медицине, языкам других на­родов. Чтобы научиться считать, ученику следовало запомнить свыше 700 иероглифов, иметь представление об отличиях между беглым, упрощенным и классическими способами на­писания иероглифов. Не меньшего труда стоило научиться писать. Вот что говорил жрец своему ученику в этой связи: «Люби писание и ненавидь пляски. Целый день пиши твои­ми пальцами и читай ночью»¹. В итоге своих занятий ученик должен был овладеть двумя стилями письма: деловым — для светских нужд, а также уставным, на котором писали рели­гиозные тексты.

В эпоху Древнего царства (3 тыс. лет до н. э.) еще писали на глиняных черепках, коже и костях животных. Но в эту эпоху появился уже папирус — бумага, изготовленная из бо­лотного растения того же названия. В дальнейшем папирус стал основным материалом для письма. У писцов и их уче­ников имелся своеобразный письменный прибор: чашка с водой, деревянная дощечка с углублениями для черной крас­ки из сажи и красной краски из охры, а также тростниковая палочка для письма. Почти весь текст писали черной крас­кой. Красной краской пользовались для выделения отдель­ных фраз и обозначения пунктуации.

Свитки папируса использовали в школе многократно. Перед очередным употреблением с папируса смывали ра­нее написанное. На школьных работах обыкновенно ста­вили число, месяц, день данного урока. Ученики перепи­сывали тексты, из которых можно было почерпнуть те или иные знания.

На первоначальной стадии обучали прежде всего техни­ке изображения иероглифов, не уделяя внимания усвоению содержания текста, на продвинутом этапе школьников обу­чали литературному языку. Красноречие считалось важней­шим качеством писца: «Речь сильнее, чем оружие», «Уста человека спасают его, но речь его может и погубить его», — говорилось в древнеегипетских папирусах².

Одновременно школа сообщала некоторые математичес­кие знания, которые могли понадобиться для расчета строи­тельства каналов, храмов, пирамид, подсчета урожая, астрономических исчислений, которые использовались при про­гнозировании разливов Нила и т. п.

Нередко обучали и географии в сочетании с геометрией; в этом случае ученик должен был уметь, например, начер­тить план местности.

Постепенно в школах Древнего Египта стала усиливаться специализация обучения. В эпоху Нового царства (V в. до н. э.) появились школы, где готовили врачевателей. В школах Древнего Египта занятия шли с раннего утра до позднего вечера. Нерадивых сурово наказывали. Попыт­ки нарушить аскетический школьный режим беспощадно ка­рались. Вот что гово­рится в одном из папирусов, где учитель наставляет нерадивого ученика: «Вставай на твое место! Книги уже ле­жат перед твоими товарищами. Читай прилежно книгу. Не проводи дня праздно, иначе горе твоему телу. Пиши твоей рукой, читай твоим ртом, спрашивай совета того, кто знает больше тебя. Мне говорят, что ты забрасываешь ученье, ты предаешься удовольствиям, ты бродишь из улицы в улицу, где пахнет пивом. А пиво совращает твою душу. Ты похож на молельню без бога, на дом без хлеба. Тебя учат петь под флейту. Ты сидишь перед девушкой и ты умащен благово­ниями. Твой венок из цветов висит на твоей шее. Я свяжу твои ноги, если ты будешь бродить по улицам, и ты будешь избит гиппопотамовой плетью»¹.

В папирусах достаточно часто встречаются высказыва­ния такого типа: «Смотри, нет должности, где бы ни было начальника кроме должности писца, ибо он сам началь­ник»; «Вот отдаю я тебя в школу вместе с сыновьями знат­ных, чтобы тебя подготовили к прекрасной должности пис­ца»².

Среди школ в древнеегипетском обществе имелись и осо­бые «царские школы», где дети высшей знати учились вмес­те с отпрысками царской фамилии. Здесь особое внимание уделялось чтению древнейших текстов и переводу их на живой язык.

Воспитание и школа в Древней Индии

История Древней Индии распадается на две главные эпохи: дравидско-арийскую (до VI в. до н. э.) и буддистскую (с VI в. до н. э.).

Культура дравидских племен — коренного населения Ин­дии до первой половины 2-го тысячелетия до н. э. — соот­ветствовала уровню культуры первых государств Двуречья, Здесь воспитание и обучение детей носило, условно говоря, семейно-школьный характер, причем роль семьи была перво­степенной.

Школы в долине Инда появляются, скорее всего, в до-арийский период в городах Хараппской культуры, сущест­вовавшей в 3—2-м тысячелетиях до н. э. и тесно связанной с Древней Месопотамией. Более тысячи печатей с надписями на своеобразном письме, глиняные чернильницы для пись­ма на пальмовых листьях — вот и все, что сохранилось I качестве памятников культуры и образования от тех времен

Во 2—1-м тысячелетиях до н. э. на территорию индие вторглись арийские племена. Из отношений между основ­ным населением и завоевателями-ариями возник строй, позд­нее получивший название кастового. Все население Древ­ней Индии делилось на четыре касты, или варны. потомки ариев составили три высшие касты: брахманов (жрецов) кшатриев (воинов) и вайшьи (крестьян-общинников, ремес­ленников, торговцев). Четвертой — низшей — кастой явля­лись шудра (наемные работники, слуги, рабы). Наибольши­ми привилегиями пользовалась каста брахманов. Кшатрии будучи профессиональными военными, участвовали в похо­дах и сражениях: в мирное время они находились на содер­жании государства. Вайшьи относились к трудовой части населения. Шудры не имели никаких прав, а только одни обязанности. Наиболее жалкое положение занимали потом­ки дравидов — так называемые парии. Кастовый строй на­ложил специфический отпечаток и на развитие воспитания в Древней Индии.

Важным фактором воспитания в Древней Индии была религиозная идеология. Вплоть до VI в. до н. э. здесь господствовал брахманизм; позднее на его основе развивало индуизм. В VI в. до н. э. возникает оппозиционное религи­озное течение — буддизм.

До VI в. до н. э. воспитание и обучение в Индии основы вались на идее, согласно которой каждый человек должен развивать свои нравственные, физические и умственные качества., чтобы стать органическим членом своей касты. У брахманов ведущими качествами личности считались пра­ведность и чистота помыслов; у кшатриев — мужество и смелость, у вайшьи — трудолюбие и терпение, у шудры — покорность и безропотность.

Глобальными целями организованного воспитания к се­редине 1-го тысячелетия до н. э. были физическое разви­тие — закаливание, умение управлять своим телом; умст­венное развитие — ясность ума и разумность поведения; духовное развитие — способность к самопознанию.

Считалось, что человек рожден для насыщенной, испол­ненной счастья жизни. У детей высших каст воспитывали такие качества, как любовь к природе, чувство прекрасного, самодисциплина, самообладание, сдержанность. Идеалом нравственного поведения считались содействие общему бла­гу, отказ от поступков, которые идут во вред такому благу.

Образцы воспитания черпались, прежде всего, в сказа­ниях о. Кришне — божественном и мудром царе-воине и пастухе. В этих сказаниях («Бхагавата-пурана») дано по­дробное описание семейно-общественного воспитания у индоариев. Так, эпический Кришна воспитывался первона­чально среди ровесников в совместных играх и труде. Позд­нее родители отдали его в учение мудрому брахману. Здесь он вместе с товарищами усердно изучал веды и по истече­нии шестидесяти четырех дней сделался знатоком разно­образных искусств и умений, овладев «всей людской уче­ностью»¹.

Идеал древнеиндийского воспитания раскрыт в образе Рамы — одного из героев «Махабхараты» — эпоса народов Индии. Для индусов Рама являлся образцом совершенного человека, эталоном высшей воспитанности. Вот каким пред­стает Рама: «Никто не мог сравниться с царевичем в силе и отваге, и всех превзошел Рама ученостью, и воспитанием, и мудрым разумением. Исполненный добродетелей, он никогда не кичился и не выискивал пороков у других. Чистый ду­шою, он был приветлив и кроток в обращении, незлобен и прямодушен, почтителен со старшими. Постоянно в часы отдыха он упражнялся в воинском искусстве, он вел полез­ные беседы с умудренными возрастом, наукою и опытом мужами. Он знал веды и веданги, законы и обычаи, был красноречив и рассудителен, и он никогда не уклонялся с пути долга»¹.

Образцом древнеиндийской дидактической литературы можно считать «Бхагавадгиту» — памятник религиозно-фи­лософской мысли Древней Индии, содержащий философ­скую основу индуизма (середина 1-го тысячелетия до н. э.>. «Бхагавадгита» была не только священной, но и учебной книгой. Она написана в форме беседы ученика с мудрым учителем. В образе учителя предстает Кришна, в образе уче­ника — царский сын Арджуна. Попадая в затруднительные жизненные ситуации, ученик ищет совета у учителя, полу­чает разъяснение, выходя в итоге на новый уровень позна­ния и поступков. Обучение строилось в виде вопросов и ответов. Учитель-Кришна преподавал в следующей логике: сначала излагал новое знание в целостном виде, затем под­ходил к нему с разных сторон; раскрытие отвлеченных по­нятий сочеталось с рассмотрением конкретных примеров.

Суть методики обучения, как следует из «Бхагавадгиты», заключалась в том, что перед учеником непрерывно стави­лись цели определенной деятельности с постепенным их рас­ширением и углублением, чтобы побуждать Арджуну к само­стоятельному поиску истины, вооружая его для этого вер­ными методами и приемами. Процесс обучения сравнивался со сражением, побеждая в котором Арджуна поднимался к совершенству.

Воспитание и обучение в Древней Индии соответствова­ли укладу жизни того времени. В содержание повышенного образования входили: поэзия и литература, грамматика, фи­лософия, математика, астрономия. Такое содержание обра­зования являлось весьма широким для своего времени. Мож­но заметить в этой связи, что, например, в Древней Индии высокого развития достигла математика. Именно здесь были введены ноль и счет с помощью десяти знаков — цифр, за­имствованных затем арабами, а от них — европейцами.

К середине 1-го тысячелетия до н. э. в Древней Индии сложилась определенная воспитательная традиция. На пер­вой ступени воспитания — в семье — систематическое обу­чение не предусматривалось. Для представителей трех выс­ших каст оно начиналось после особого ритуала посвяще­ния во взрослые — «упанаяма». Не прошедшие «упанаяму» презирались индоарийским обществом; они лишались пра­ва иметь супругом представителя своей касты, получать дальнейшее образование.

Так осуществлялся контроль за результатами семейного воспитания.

Порядок обучения у специалиста-учителя во многом строился по типу семейных отношений: ученик считался чле­ном семьи учителя и помимо овладения им грамотой и обя­зательными знаниями привыкал к правильному поведению в семье.

Сроки «упанаямы», содержание дальнейшего образова­ния не были одинаковыми для представителей трех высших каст. Для брахманов «упанаяма» начиналась в 8-летнем воз­расте, кшатриев — в 11-летнем, вайшья — в 12-летнем. Наи­более полной была программа образования у брахманов; за­нятия для них состояли, прежде всего, в пересказах вед, раз­витии навыков чтения и письма. У кшатриев и вайшья была сходная, но сокращенная программа; кроме того, дети кшат­риев приобретали знания и навыки в военном искусстве, а дети вайшья — в сельском хозяйстве, ремеслах и пр.

Некоторые из получивших такое образование, которое могло длиться восемь лет, затем углубляли его еще 3—4 года, занимаясь в доме учителя или с домашним преподавателем.

Прообразом высшего образования можно считать состав­ленные по особой программе занятия, которым посвящали себя немногие юноши. В этом случае они посещали известного своими познаниями учителя — гуру («чтимый», «достойный») либо участвовали в собраниях и спорах ученых мужей. Вбли­зи городов возникали так называемые лесные школы, где во­круг гуру-отшельников собирались их верные ученики.

Специальных помещений для учебных занятий обычно не было, обучение происходило на открытом воздухе, под дере­вьями. Были и своего рода семейные школы, где все взрослые мужчины посвящали себя обучению молодежи. Поначалу эти учителя не получали какого-либо вознаграждения за свой труд, подарки учителю имели скорее символическую, чем реальную ценность. Основным способом компенсации за обучение была помощь учеников семье учителя по хозяйству.

Новый период в истории древнеиндийского воспитания начинается в середине 1-го тысячелетия до н. э. В это время происходят существенные изменения в экономической и ду­ховной жизни древнеиндийской цивилизации. Возникает новая религия — буддизм, идеи которой отразилась и на вос­питании.

Буддийская традиция обучения имела своим истоком про­светительскую и религиозную деятельность Будды, или Шакья-Муни (623—544 до н. э.). В религии буддизма он - существо, достигшее состояния высшего совершенства, Будда выступал против монополизации религиозного культа брах­манами и за уравнение каст в сфере религиозной жизни и воспитания.

Будда проповедовал непротивление злу и отказ от всех желаний (нирвана). По преданию, свою просвети­тельскую деятельность Будда начинал в «лесной школе» близ г. Бенареса. Вокруг него — учителя-отшельника собирались группы добровольных учеников, которым он проповедовал свое учение.

Буддизм уделял большое внимание отдельной личности, подвергая сомнению незыблемость принципа неравенства каст и признавая равенство людей по рождению. Поэтому в буддийские общины принимались люди любой касты. Со­гласно буддизму главной задачей воспитания является со­вершенствование человека, душа которого должна быть из­бавлена от мирских страстей через самопознание, самовос­питание и самосовершенствование.

В процессе познания (поиска знания) буддисты различа­ли три стадии: первоначальная (предварительная), стадия сосредоточенного внимательного усвоения, закрепление (окончательное усвоение). Эффективным считалось такое знание, которое приобреталось как познание ранее непо­знанного.

В буддийский период складывается и программа образо­вания. В обучении главное внимание уделялось грамматике санскрита, ставшего с I в. до н. э. ведущим языком в Север­ной Индии. В этот период возник древнейший индийский слоговой алфавит — брахми. К III в, до н. э. в Индии уже существовало несколько систем алфавитно-слогового пись­ма. Смена идеографического письма алфавитным привела к известному повышению уровня грамотности.

В буддийский период начальное обучение осуществля­лось в религиозных «школах вед» или в светских учебных заведениях. Оба типа школ существовали автономно. Учи­тель в них занимался с каждым учеником отдельно. Содер­жание обучения в «школах вед» имело религиозную направ­ленность. В светских школах учеников набирали независи­мо от кастовой и религиозной принадлежности, и обучение здесь носило практический характер.

В некоторых буддийских монастырях были школы, да­вавшие повышенное образование. Учитель получал денежное вознаграждение.

В школьный канон входило изучение древних трактатов по философии, математике, медицине и пр.

Во II—VI вв. происходит возрождение индуизма. В это время, получившее наименование необрахманского, в Ин­дии изменились взгляды на задачи воспитания; оно должно было помогать человеку научиться различать сущностное и преходящее, достигать душевной гармонии и покоя, отвер­гать суетное и бренное, добиваться реальных результатов («плодов дела»).

В необрахманский период в Древней Индии увеличива­ется число школ. В их деятельности появились новые мо­менты. Так, в школах при индуистских храмах помимо сан­скрита стали обучать чтению и письму на местных языках.

При необрахманских храмах сложилась двухступенчатая система образования: начальные школы (толь) и учебные заведения полного образования (аграхар). Последние были сообществами ученых и их учеников. Программа обучения в аграхар в процессе их развития становилась постепенно ме­нее абстрактной и учитывала потребности практической жиз­ни. Был расширен доступ к образованию детей разных со­словий. В связи с притоком в ученики представителей кшат­риев и особенно вайшья в аграхар стали обучать в большем объеме географии, математике, языкам, вводилось обучение врачеванию, ваянию, живописи и пр.¹

В ходе развития организованного воспитания и обучения в Древней Индии сложился ряд крупных центров образова­ния. Наибольшую известность среди них получили комплек­сы в Такташиле (ныне г. Таксила в Пакистане), а также в Наланде близ г. Бхуванешвар.

В древнеиндийском культурном центре Такташиле, ко­торый процветал около пяти столетий (до V в. до н. э.), жили известные ученые, философы. Вместе со своими уче­никами они обсуждали вопросы мироздания и бытия. Уча­щиеся получали сведения из медицины, искусства, астроно­мии, естествознания, торговли, магии, заклинания змей. Такташила поддерживал культурные связи с тогдашним стилизованным миром: Китаем, Ближним и Средним Вос­током.

Не менее широкую известность как центра культуры и просвещения имели школы при буддистских монастырях Наланды (424 до н. э.). В Наланде в период расцвета находилось 13 монастырей с множеством учеников и учи­телей. Учащиеся изучали здесь индуизм и буддизм, логи­ку, веды, медицину, филологию, языкознание, право, аст­рономию и пр.

В общем, можно сказать, что воспитание и школа в Древ­ней Индии прошли длительный путь развития. Постепенно в школах усиливалась практическая направленность, расши­рялся социальный круг детей, имевших доступ в школу: вна­чале это были брахманы, затем кшатрии и вайшья. Про­грамма школьного обучения постепенно становилась более жизненной и более доступной для усвоения.

Школьное дело и зарождение педагогической мысли в Древнем Китае

В основе богатых и своеобычных традиций воспитания и обучения детей в Древнем Китае, как и в других странах Востока, лежал опыт семейно-общественного воспитания, уходивший истоками в первобытную эпоху.

Считалось, что в каждом доме был свой «домовой» (Цзаован), который бдительно следил за поведением, трудом и прилежанием домочадцев, особенно девочек и женщин. Поэтому всем приходилось соблюдать многочисленные табу, упорядочивавшие жизнь и дисцип­линировавшие поведение каждого члена семьи, например табу на бранные слова, поступки, вредящие семье и стар­шим. В этом можно увидеть проявления мистического ми­ропонимания, когда людям представлялось, что вокруг них существуют многочисленные божества, следящие за их нрав­ственностью. Такой настрой усиливала и домашняя нагляд­ность: картинки тушью, воспроизводившие нравоучитель­ные сценки из народной жизни и сказок.

В основе воспитательных отношений лежало поклонение младших старшим, школьный наставник почитался как отец. Роль воспитателя и воспитания была в древнем Китае чрез­вычайно велика, а деятельность учителя-воспитателя счита­лась весьма почетной.

История китайской школы уходит своими корнями в глу­бокую древность. По преданиям, первые школы в Китае воз­никли в 3-м тысячелетии до н. э. В древних китайских кни­гах эти первые школы называют «сян» и «сюй». Сян понача­лу были местом прибежища для престарелых, которые обучали и наставляли молодежь. В сюй молодежь учили стрельбе из лука. Затем для обозначения школы стали упот­реблять иероглиф «сюэ», что означает «учить», «учиться».

Первые письменные свидетельства о существовании в Древнем Китае школ донесены до нас в различных надпи­сях, относящихся к эпохе Шан (Инь) (XVI—XI вв. до н. э.). В этих школах учились лишь дети свободных и состоятель­ных людей. К этому времени уже существовала иероглифи­ческая письменность, которой владели, как правило, так на­зываемые пишущие жрецы.

Умение пользоваться письменностью передавалось по на­следству и крайне медленно распространялось в обществе. Поначалу иероглифы высекали на черепашьих панцирях и костях животных, а затем (в X—IX вв. до н. э.) — на бронзо­вых сосудах. Далее — вплоть до начала н. э. — для письма использовали расщепленный бамбук, связанный в пласти­ны, а также шелк, на которых писали соком лакового дерева с помощью заостренной бамбуковой палочки. В III в. до н. э. лак и бамбуковую палочку заменили тушь и волосяная кисточка, В начале II в. н. э. появляется бумага. После изо­бретения бумаги и туши обучение технике письма стало бо­лее легким делом.

В эпоху Шан (Инь) содержание школьного воспитания и обучения включало шесть искусств: мораль, письмо, счет, музыку, стрельбу из лука, управление лошадью.

Эпоха Шан (Инь) сменилась эпохой Чжоу, которая, в свою очередь, подразделялась на периоды Западного (XI— VIII вв. до н. э.) и Восточного Чжоу (VIII—III вв. до н. э.). Во времена Западного Чжоу получили развитие школы для детей наиболее высокопоставленных особ (госюэ) и для ме­нее родовитой знати (сансюэ). Госюэ создавались в столи­це, а сансюэ — в провинции.

В период Восточного Чжоу — с VI в. до н. э. — в Древнем Китае сформировались основные философские школы — конфуцианство, даосизм, моизм и школа легистов (закон­ников). Эти философские школы оказали влияние и на раз­витие педагогической мысли.

Наибольшее воздействие на развитие воспитания и об­разования и педагогическую мысль в Древнем Китае оказал Конфуций (551—479 до н. э.), Он обобщил, в частности, весь опыт воспитания и образования в Китае и высказал ориги­нальные идеи в этой области.

Основу педагогического учения Конфуция составила трак­товка им вопросов этики и морали, управления государст­вом. Особое внимание он обращал на нравственное самосо­вершенствование личности. Ведущая часть его учения — те­зис о правильном воспитании как непременном условии процветания государства. По Конфуцию, прочность и жиз­ненность общества покоятся на воспитании его членов, со­гласно их социальному статусу: «Государь должен быть го­сударем, сановник — сановником, отец — отцом, сын — сыном».

Правильное воспитание стояло у Конфуция в ряду ос­новных факторов человеческого существования. Им была поставлена проблема соотношения природы и воспитания при формировании человека. По его мнению, природное в человеке — это материал, из которого при правильном вос­питании можно создать идеальную личность. Впрочем, Кон­фуций не считал воспитание всесильным, связывая эффек­тивность формирования человека с унаследованной сущ­ностью.

Возможности различных людей от природы неодинако­вы, замечал Конфуций. Согласно этим задаткам он разли­чал «сынов неба» — людей, которые обладают высшей врож­денной мудростью и могут претендовать быть «правителя­ми»; «благородных мужей» — людей, пришедших к знаниям посредством учения, несмотря на ограниченные природные возможности, которые должны стать «опорой государства»; и, наконец, чернь — людей, не способных к трудному про­цессу постижения знаний.

Конфуций наделял идеального человека, сформированно­го воспитанием, особо высокими качествами: благородством, стремлением к истине, правдивостью, почтительностью, бо­гатой духовной культурой. Он пришел к идее разносторон­него развития личности, отдавая при этом нравственному началу преимущество перед образованностью. В программу нравственного, умственного, эстетического, физического раз­вития «благородных мужей» Конфуций включал обучение названным выше «шести искусствам».

Конфуций создал первую в Китае школу. По преданию, он имел до 3 тыс. учеников. У него обучались преимущест­венно будущие чиновники. В дальнейшем Конфуций вообще стал считаться божественным покровителем школы и ученых.

Педагогические взгляды Конфуция нашли широкое от­ражение в классической книге «Беседы и суждения» («Лунь юй»), которая содержит запись бесед Конфуция с ученика­ми. Эту книгу учащиеся заучивали наизусть начиная со II в. до н. Э.

Вот некоторые педагогические изречения из этой книги, показывающие то высокое назначение, которое отводилось в Древнем Китае обучению: «Учиться без пресыщения, про свещать без устали», «Учиться и время от времени повторять изученное, разве это не приятно?», «Учиться и не раз­мышлять — напрасно терять время, размышлять и не учить­ся — губительно», «Если не можешь совершенствовать себя, то как же сможешь совершенствовать других людей?»¹.

Методика преподавания в школе Конфуция основыва­лась на диалоге учителя с учеником, на классификации и сравнении фактов и явлений, на подражании образцам.

В трактате «Книга обрядов» («Ли цзи») (IV—! вв. до н.э.), созданном последователями Конфуция, подробно изложе­ны его дидактические идеи. Школьное обучение признается необходимым и даже первостепенным в жизни человека: «Только начав учиться, узнаешь о собственном несовершен­стве и получишь возможность самообразовываться», «Думай о том, чтобы с начала до конца постоянно пребывать в уче­нии». Учителю и его ученику предлагалось одновременно совершенствоваться: «Учитель и ученики растут вместе»².

В главе «Книги обрядов», озаглавленной «Об учении», изложено содержание школьного обучения, которое начи­налось- в возрасте 7—8 лет. После первого года проверяли степень умения читать и способность к учению. Через три года проверяли, питает ли ученик уважение к учению, при­ятно ли ему общество товарищей; через пять лет проверяли широту знаний и прочность привязанности к наставнику; через семь лет проверяли способность к научным рассужде­ниям и умение выбирать друзей. И наконец, через девять лет, при завершении обучения, учащийся должен был уметь делать умозаключения, «твердо стоять в науке»³В главе «Записка об учении» изложена своеобразная сис­тема воспитательных и дидактических принципов: «Если не пресекать дурное, когда оно обнаружилось, то дурное не пре­одолеть»; «Когда благородный муж учит и наставляет, он ведет, но не тянет за собой, побуждает, но не заставляет, открывает пути, но не доводит до конца»; «Благородный муж : учении закаливается, совершенствуется, а отдыхая, приобретает знания в развлечениях»; «Если учиться, когда время ушло, то, как ни старайся, не добьешься успеха»; «Питай чтение к последовательности, постоянно служи своему долгу, и совершенство придет»; кто «утвердится в учении, а наставник станет ему родным ... он будет получать наслаж­дение в обществе своих товарищей и верить в свою правду, он не изменит им, даже разлучившись с наставником и.одно­кашниками»; надо «проверять друг друга, умножая доброе»; «Если учиться в одиночестве, не имея товарищей, кругозор будет ограничен, а познания скудны»¹.

Древнекитайский подход к методике обучения заключен в следующей емкой формуле: согласие между учеником и учителем, легкость обучения, самостоятельное размышле­ние — вот что называется умелым руководством.

В Древнем Китае большое значение придавалось само­стоятельности в овладении знаниями, а также умениям учи­теля научить своих воспитанников самостоятельно ставить вопросы и находить их решения.

Конфуцианскую систему воспитания и образования по-своему развивали Мэн-цзы (Мэн Кэ) (ок. 372—289 до н. э.) и Сюнь-цзы (Сюнь Куан) (ок. 313 — ок. 238 до н. э.). Оба они занимались обучением и имели много учеников. Мэн-цзы выдвинул тезис о доброй природе человека и поэтому опреде­лял цель воспитания как формирование добрых людей, обла­дающих высокими моральными качествами. Сюнь-цзы, на­оборот, выдвинул тезис о злой природе человека и отсюда задачу воспитания видел в преодолении этого злого начала. В процессе воспитания и обучения он считал необходимым учитывать способности и индивидуальные особенности уче­ников.

Перу одного из последователей Конфуция и Мэн-цзы, имя которого неизвестно, принадлежат «Заметки об учении» («Сюэ цзи») (III в. до н. э.). Это важный источник сведений о воспитании и образовании в Древнем Китае. В нем дается описание школьной системы этого периода, говорится о не­обходимости умственного, морального, эстетического и фи­зического развития учащихся. Автор различал два понятия: воспитание («цзяо») и обучение («сюэ»). В трактате отмеча­ется, что при воспитании и обучении Надо учитывать воз­раст учащихся, идти от простого к сложному. При этом под­черкивалось, что учитель в обществе должен занимать почетное место.

В период правления династии Хань (206 до н. э. — 22 н. э.), завершивший эпоху Древнего Китая, конфуцианство было объявлено официальной идеологией.

В этот период образование в Китае получило достаточно широкое распро­странение. Престиж обученного человека заметно вырос, в результате чего сложился своеобразный культ образованности. Само школьное дело постепенно превращалось в неотъ­емлемую часть государственной политики. В этот период возникла система государственных экзаменов на получение чиновничьих должностей. Все, кто проходил курс школьно­го образования, стремились сдать государственные экзаме­ны, что открывало путь к бюрократической карьере.

В целом государства Ближнего и Дальнего Востока дали человечеству бесценный опыт воспитания и обучения, раз­витый на последующих витках истории школы и педагоги­ки. В эпоху древних цивилизаций Ближнего и Дальнего Вос­тока возникли первые учебные заведения, были сделаны попытки осмыслить цель, задачи, программу, формы и ме­тоды воспитания и обучения подрастающего поколения.

Педагогические традиции древних государств Двуречья, Индии и Китая в определенной степени повлияли на вос­питание и обучение в других цивилизациях — эпох античности и средневековья.