1.2. Жизненный и творческий путь а. Дистервега

Фридрих Адольф Вильгельм Дистервег родился 29 октября 1790 года в

Зигене, в Вестфалии, получил воспитание сперва в Гербронне, (Нассау), затем

в Тюбингенском университете, где кончил курс доктором богословия. Но

духовная карьера не привлекала его, тем более что в нем выработались, при

всей религиозности, довольно свободные мнения относительно некоторых

догматических вопросов. Более по сердцу была ему деятельность учителя, и мы

видим его сперва домашним учителем в Мангейме, затем вторым учителем eсоlе

sесоndaire в Вормсе. В 1813 году он получает учительское место во

Франкфурте-на-Майне, при Образцовой Школе. Эта школа вполне заслуживала

название “образцовой”. При ней подвизался кружок непосредственных учеников

Песталоцци (Грунер, Ненни, де-Ласпе и др.), горячо преданных делу. Под

влиянием этого кружка Дистервег изучил сочинения Песталоцци, проникся

идеями “великого народного пророка” и решил всю жизнь свою посвятить делу

народного образования. В 1818 году, став вторым ректором латинской школы в

Эльберфельде, он здесь встретился с Вильбергом, натурой родственной

Песталоцци, человеком необычайных педагогических дарований и огромного

влияния на окружающих.

В 1820 году перед Дистервегом открывается более широкая и самостоятельная

арена деятельности. Он — директор учительской семинарии в Морсе, в Рейнской

провинции. О тех чувствах, которые воодушевляли его, можно судить по

заметке, найденной в его посмертных бумагах и относящейся ко второму году

директорства. “Я учитель,— пишет он,— учитель всей душой и рад, что могу

образовать учителей же. Удастся мне сделать что-либо из семинаристов (хоть

и не в смысле чего угодно), мне нечего заботиться о том, что они станут

делать в жизни. Что человек делает, зависит от того, что он есть. Из кого

ничего не вышло, по собственной ли вине, в силу ли обстоятельств, тот

многого никогда не сделает. Но невозможно, чтобы тот, кто делен, искусен,

ловок, мыслящий, чувствующий человек, словом тот, кто есть что-либо, не

сделал ничего или сделал только бесполезное, сомнительное, дурное”.

В 1827 году Дистервег расширил свою деятельность изданием

педагогического журнала, существующего и до сих пор: “Rheinische Blatter

fur Erziehund und Unterricht”, дававшего по шести книжек в год. В течение

почти сорока лет Дистервег был неутомимым сотрудником этих “Рейнских

Листков”: статей, принадлежащих его перу, в журнале около четырехсот.

Такой человек не мог долго остаться незамеченным в высших административных

сферах Пруссии, при господствовавшем в то время либеральном взгляде на

народное образование. Министерство Альтенштейна в деле народного

образования держалось воззрений знаменитого реформатора Пруссии и одного из

величайших государственных людей всех времен и народов — министра Штейна,

сказавшего в 1810 году: «Если методой, основанной на знании внутренней

природы человека, будет развита каждая из его духовных сил, возбужден и

воспитан всякий благородный принцип,— если мы порвем с нынешним

односторонним воспитанием, и будем тщательно взращивать — чем пренебрегали

до сих пор, те побуждения, на которых основывается сила и достоинство

человека: любовь к Богу, к королю и отечеству, то мы можем надеяться, что

вырастет физически и нравственно крепкое поколение и мы увидим лучшее

будущее».

В 1832 году Дистервег получает должность директора Берлинской

“семинарии для городских школ”. Пятнадцать лет он с честью подвизался на

новом месте. Со всех концов Германии, из других земель, Венгрии, даже

России, стекались сюда ученики, чтобы увидеть знаменитого педагога среди

дела, научиться у него трудному искусству воспитания и обучения и

вдохновиться его горячей верой в великое значение учительской деятельности.

Кто видел его, у тех навеки запечатлелся в памяти образ этого

необыкновенного человека.

Дадим же и мы его характеристику со слов Вихарда Ланге, его друга и

нынешнего редактора “Rheinische Blatter”.

“Дистервег был среднего роста, широкоплеч, с короткой шеей. Под

выдающимся вперед, тонко изваянным лбом, густые брови осеняли глубоко

лежавшие блестящие два глаза, которые говорили и о чуткости и мощи ума и о

добродушии и мягкости сердца. Тонкий римский нос под острым углом отделялся

из-под выступа лобной кости. Вокруг почти безгубого, резко очерченного рта

обыкновенно играла саркастическая и все же добрая улыбка. Подбородок,

красиво сформированный, сравнительно большой и массивный, казалось,

указывал на крупную силу воли. Живость и подвижность всего его существа

выражалась в частых движениях лицевых мышц и в привычке проводить рукой по

лысой голове. Настоящим оратором он не был и обыкновенно выражался

короткими, отрывистыми фразами, оттеняя речь оживленной жестикуляцией. Но

когда его охватывало жившее в нем воодушевление к своему призванию, что

случалось, разумеется, нередко — его речь всегда производила глубокое и

благотворное впечатление на слушателей. Возбуждающая сила, исходившая от

этого духовно неистощимого, оригинального человека, была беспримерна.

Ученикам, старшим и младшим, юношам и детям в его присутствии нельзя было

не быть внимательными: где бы он ни появлялся, там пробуждались жизнь и

всестороннее умственное движение.. Не полицейским надзором, не строгой

дисциплиной, поддерживал он своих учеников на добром пути. Его душевное

благородство возбуждало и в юношах подобное же состояние души, и его

великие стремления находили себе отголосок и в их сердцах: сами юноши

большею частью поднимались выше рутины. Да и впоследствии между бывшими

учениками и учителем не было тех преград, которые почти всегда отделяют

элементарного учителя от своего академически образованного коллеги. Его

строгие требования, его часто бесцеремонные замечания и выговоры отвращали

от него только людей с низменными чувствами. Кто же хоть сколько-нибудь был

в силах понимать необычную умственную жизнь, тот всегда относился к нему с

благодарностью и благоговением”. [3]

В 1832—41 он создал в Берлине 4 учительских общества, а в 1848 был

избран председателем «Всеобщего немецкого учительского союза». В июле 1848

Дистервег вместе с депутатами «левой» фракции прусского национального

собрания подписал «Записку 23», авторы которой выступали против

конфессиональной школы и требовали единой народной школы для «всех детей

нации без различия состояний и будущего призвания». Дистервег, хотя и

признавал религию в духе рационалистического христианства, в своих статьях

протестовал против опеки церкви над школой и критиковал церковные догматы,

называя их «религиозным абсолютизмом». [4;747]

В 1847 году Дистервег был отстранен от службы за «опасное

вольнодумство», в 1850 году последовала его окончательная отставка, а 1,2 и