2. Ментальность и народное художественное сознание

Определение понятия «ментальность». Проявление национального характера в народной художественной культуре, в сказках, былинах, песнях, традиционных промыслах и ремеслах, а также в народных традициях, праздниках и обрядах.

Связь народного художественного сознания с верованиями, с миропониманием и объяснением явлений окружающего мира с помощью образных средств.

Первоначально описательное понятие «национальный характер» использовалось в литературе о путешествиях с целью выразить образ жизни народов. Затем под этим понятием одни стали подразумевать прежде всего темперамент, другие обращали внимание на личностные черты, третьи на ценностные ориентации, отношение к власти, труду и т.п. Под национальным характером понимают те или иные психологические осо­бенности, отличающие один народ от другого. Характер этноса не сумма характеров отдельных его представите­лей, а фиксация типических черт, которые присутству­ют в разной степени и в разных сочетаниях у значитель­ного числа индивидов.

Среди подходов к интерпретации национального ха­рактера ведущим является социально-исторический под­ход, отстаивающий принцип социального и культурного детерминизма. Идея «базовой личности» Кардинера ос­новывается на представлении о коренных личностных различиях, возникающих под влиянием разной культур­ной среды.

Этнопсихология тесно взаимодействует с этносоциологией, они изучают проблему эт­нического самосознания и национального характера выделяя при этом свои акценты и подходы. Проблема национального характера в рамках этносоциологии не психологическая проблема, сущность национального характера рассматривается здесь как двуединая субъективно-объективная реальность осо­бого рода, проявляющаяся как психическое и социокуль­турное явление.

Можно дать троякое определение национального ха­рактера, охватывая ими комплекс подходов к его изуче­нию как этносоциологическому явлению. Социопсихологический подход: национальный ха­рактер — совокупность устойчивых психических особен­ностей этнической общности, преломляющихся в этни­ческих стереотипах, личностных самоопределениях свойств и качеств характера, своде представлений о выс­ших добродетелях и пороках и проявляющихся в типич­ных способах поведения и общения. Биосоциальный: национальный характер — особое, устойчивое энергоинформационное в психосоциальной форме образование, замещающее этносу функции инстинктивного поведения и направленное на минимизацию энергоем­кости способа этнического воспроизводства. Этнологи­ческий: национальный характер есть фор­ма концентрации социальной энергии, заложенной в спо­собах поведения и общения в конкретной историко-куль­турной среде.

В структуру национального характера входят: лич­ностные самоопределения, этнические стереотипы, пред­ставления этноса о высших людских добродетелях и по­роках; эмоционально-психическая сторона традиций, привычек, обычаев; структуры потребностей и вкусов; проявления психической энергии сознательного и бессознательного, выраженные в произведениях искусства и литературы, символах. Национальный характер может быть также структу­рирован еще по трем признакам: социальному, культур­ному, собственно этническому. Проявляется изначаль­ная детерминирован-ность национального характера техноцивилизационными, культурно-историческими, про­странственно-климатическими типами факторов.

В последнее время понятие «национальный характер» реже используется в этнопсихологии, ему на смену для обозначения психологических особенностей этнических общностей приходят понятия «ментальностъ» и «мента­литет» . В наши дни наблюдается «изгнание темы характера из психологии и замена интегрального понятия «характер» понятием «личностных черт» или просто понятием «личность» (Насиновская). Ментальность — это система образов, которые лежат в основе человеческих представлений о мире и о своем месте в этом мире и, следовательно, определяют поступ­ки и поведение людей, т.е ментальность — это своеоб­разное миропонимание, присущее этнической общности в ту или иную эпоху. Некоторые авторы, рассматривающие этносы как со­циально-экономические единицы, отрицают саму возмож­ность выделения их ментальностей — стабильных сис­тем представлений. Однако при определении этноса как группы, главной характеристикой которой является осознание людьми своей к ней принадлежности, именно менталъность до­лжна стать основным предметом этнопсихологическо-го и этносоциологического изучения. Ментальность зачастую сводят к национальному ха­рактеру.

Категория «менталитет» используется в гуманитар­ном знании для обозначения надындивидуальных состав­ляющих массового сознания, определяемых традицией и культурой и транслирующихся из поколения в поко­ление . «Менталитет — это глубинный уровень коллективно­го и индивидуального сознаия, включающий и бессозна­тельную совокупность установок, предрасположенностей индивида или социальной группы действовать, мыс­лить, чувствовать и воспринимать мир определенным об­разом. Менталитет формируется в ходе длительного ис­торического развития данного этноса и определяет наци­ональный характер, национальную модель экономическо­го и социального поведения» (философский энциклопе­дический словарь). Менталитет как потаенный слой образов и представ­лений может оставаться неизменным, сохраняя свои ос­новные параметры, даже когда одна идеология сменяет другую.

Ментальность не идентична идеологии. «Менталитет не философская, научная или эстетические система, а тот уровень общественного сознания, на котором мысль не отчленена от эмоций, от латентных привычек и при­емов сознания». Общепризнанного приоритет в исследовании мента­литета принадлежит французской школе «Анналов» ( М.Блок, Л.Февр; Ж. Ле Гофф, Ж. Дюби): ход истории — это во многом это исто­рия ментальностей, а менталитет — это образ мира, который заложен культурой в сознание людей данного общества, это умонастроения, неявные установки мыслей и ценностных ориентаций, автоматизмы и навы­ки сознания.

В современной научной литературе менталитет опре­деляется как наличие у людей, принадлежащих к одной культуре, общего умственного инструментария. Это дает им возможность по-своему воспринимать и осознавать свои природное и социальное окружение и самих себя. Ментальность — это не набор характеристик, а систе­ма взаимосвязанных представлений, регулирующих по­ведение членов социальной группы. Различие менталитетов разных народов проявляется в том, как они воспринимают и осознают: образ социального целого и оценку социальной структуры; представления о праве и обычае; отношение к свободе, понимание свободы и несвободы, отношение к труду, собственности, богатству, бедности; понимание места человека в структуре мироздания; трактовка про­странства и времени; образ природы и способы воздейст­вия на нее; представление о мире земном и трансценден­тном, их связи. И.Г.Дубов: менталитет — некая интегральная характеристика лю­дей, живущих в конкретной культуре, которая позволя­ет описать своеобразие видения этими людьми окружа­ющего общества и объяснить специфику его реагирова­ния на него. Менталитет — понимается как духовно-психологичес­кий облик общества (соответствует общественной психо­логии), т.е. менталитет — наиболее фундаментальное и глубинное, наименее изменяемое в общественной психо­логии нации.

В социологии и философии менталитет рассматрива­ют в контексте категорий «общественное сознание», «мас­совое сознание».В структуре массового сознания выделяют на только элементы, сформированные современностью, но и составные, отражающие специфику бытия прошлых эпох. Вбирая в себя опыт определенной нации, менталитет пред­ставляет собой своеобразную «память народа о прошлом», является психологической детерминантой «поведения миллионов людей, верных своему исторически сложив­шемуся «коду» в любых обстоятельствах, не исключая катастрофические».

Будучи устойчивой основой существования человека, менталитет представляет собой активный фактор чело­веческой жизнедеятельности. Во-первых, он способству­ет инициированию определенных действий, следованию определенным ценностям, предпочтению определенной культуры, образу мыслей и чувств. Во-вторых, выступа­ет барьером, отталкивающим то, что человеку чуждо (стандарты поведения, идеи), что вызывает его непри­ятие. Таким образом, менталитет выступает одним из векторов жизненного поведения человека. Менталитет можно рассматривать как наиболее кон­стантную, глубинную часть социальной информации. Эта часть наименее подвержена изменениям и детерминиро­вана в большей степени традицией и культурой, чем на­личными производственными отношениями и социаль­ным строем.

Носителями менталитета как части социальной ин­формации являются символы. Любые следствия челове­ческой активности: слово, жест, поступок, форма дея­тельности — имеют символический аспект. Менталитет как специфическая часть социальной ин­формации имеет особые каналы трансляции, позволяющие ему передаваться из поколения в поколение. Глав­ные среди них: природное окружение, клас­сические, сакральные и иные широко распространенные тексты, структуры языка, предметы повседневного оби­хода, типичные образцы поведения. В лин­гвистической литературе прочно утвердился термин «язы­ковая ментальность», обозначающий ту часть ментали­тета, которая детерминирована структурами языка. Критерием влияния текста на формирование и сохранение ментали­тета является степень его освоенности массовым созна­нием, но не обязательно, чтобы текст был прочитан боль­шинством населения, а чтоб он был способен функцио­нировать в качестве устного предания (образы и смыслы библейских сюжетов используют и те люди, которые не читали Библию).

Функция менталитета в общественном сознании со­стоит в обеспечении механизмов стабильности, а не ме­ханизмов изменения. В структуре менталитета есть социальный контекст, который представляет собой конкретные условия передачи менталитета. Хотя менталитет и является наиболее устойчивой и стабильной частью духовной культуры народа, он, сохра­няя в себе в традиционном виде общечеловеческие эти­ческие и нравственные нормы и требования, тем не ме­нее медленно и постепенно меняется под влиянием изме­нений в общественной жизни. Отчетливее всего измене­ния в менталитете наблюдаются на переломных этапах в жизни общества, когда резко меняется весь строй жиз­ни, а жизнь начинает идти по новым путям. Ход развития менталитета понимается не как плав­ный исторический процесс, а как ряд сменяющих друг друга ступеней, существующих в конкретных условиях жизни общества и имеющих специфические особеннос­ти.

Л. Н. Пушкарев предпринял попытку определить пе­реломные этапы изменения менталитета в России:

«1) Первый переломный этап падает на конец X в. и связан с крещением Руси, которое привело к резкому из­менению языческого в своей основе менталитета славян и к появлению православно-христианского восприятия жиз­ни.

2) Следующий переломный этап связан с монголо-та­тарским нашествием XIII веке.

3) С конца ХУ века начинается период образования Московского государства, и в менталитете русского наро­да закрепилось стремление к объединению, преклонение перед властью, усвоение духовных традиций древней Руси, формирование черт великорусской народности.

4) «Петровские реформы» — новый переломный этап, резкие изменения жизни русского народа. Менталитет петровской эпохи — смешение старых домостроевских привычек с новомодными западными веяниями — за­крепило стремление учиться у Запада и своеобразное пре­клонение перед ним.

5) Начало XX века. Октябрьская революция, Победа коммунистической идеологии, образование СССР посте­пенно привели к формированию менталитета советского общества, который хотя содержал в себе общерусские ментальные черты, тем не менее весьма существенно от­личался от менталитета прошлых веков.»

Массовое сознание — характерное для основной мас­сы членов общества сознание, стихийно возникающая в процессе повседневной житейской практики совокупность эмоционально-психологических, когнитивно-рациональ­ных и иррациональных бессознательных компонентов, а также внедряемая с помощью средств массовой инфор­мации некоторая часть научных, теоретических, идеоло­гических и манипулятивных компонентов

Массовое сознание — сложное, многомерное диффе­ренцированное образование, состоящее из ряда уровней:1) эмоционально-чувственный психологический уро­вень — «общественная массовая психология», «массовые настроения», «социально-психологическое самочувствие»; 2) когнитивно-рациональный уровень состоит из не­скольких слоев:

• слой кристаллизации устремлений масс, отражаю­щий духовные ценности, умонастроения, «общес­твенное мнение»;

• слой теоретико-идеологический (общественная мас­совая идеология);

• слой «обыденного и практического сознания» (со­вокупность жизненного опыта, здравого смысла, бы­товых потребностей);

• слой традиционного сознания — хранилища исто­рического прошлого опыта — совокупность массо­вых стереотипов, традиций, социальных установок, привычек, ценностных ориентации, доминирующих и потребительских ценностей;

3) иррациональный, бессознательный уровень (коллек­тивное бессознательное, глубинный менталитет)

Массовые настроения, общественное мнение, массо­вая идеология могут быстро изменяться, отражая совре­менность — это динамические элементы массового со­знания. Слои обыденного, практического и традицион­ного сознания, глубинного менталитета народа очень ус­тойчивы, инерционны и отражают самобытность. В переходные исторические периоды происходит свое­образный разрыв между динамическими слоями массового сознания и устойчивыми слоями менталитета, вследствие чего растет противоречивость, напряженность лю­дей, что, в свою очередь, способствует количественному росту психологических, социальных, политических про­тиворечий и конфликтов, росту соматических заболева­ний и нервно-психических нарушений, девиантных форм поведения.

Предположение о существовании национального характера всегда было более или менее скрытой посылкой как обыденного сознания, так и социальных наук. Первоначально описательное понятие «национальный характер» использовалось в литературе о путешествиях с целью осветить образ жизни разных народов. С течением времени понятие эволюционировало: под ним понимали прежде всего темперамент, другие обращали внимание на личностные черты, третьи - на ценностные ориентации и т.д. И по сей день существуют различные мнения не только о том, что такое национальный характер, но и существует ли он вообще.

По мнению Т.Г.Стефаненко Стефаненко Т.Г. «Этнопсихология», М., 1999. обосновывая существование такого понятия, как национальный характер, предлагает выделить следующие основные черты:

- характер этноса - не сумма характеров отдельных его представителей, а фиксация типических черт, которые присутствуют в разной степени и в разных сочетаниях у значительного числа индивидов;

- недопустимо признавать какие-либо черты достоянием отдельных этнических общностей: уникальны не сами черты и не их сумма, а структура. К примеру, трудолюбие характерно как для японцев, так и для немцев, разница, однако, состоит в том, что немец трудится размеренно, экономно, рационально, а японцы трудятся самозабвенно, полностью отдаваясь процессу, с наслаждением.

- познать черты характера можно только в их связи с общей системой ценностей, зависящей от многих факторов: социально-экономических и географических факторов, от образа жизни людей.

В последнее время на смену понятию для обозначения психологических особенностей этнических общностей приходит понятие «ментальность». Многие современные исследователи усматривают в недоформализованности термина «ментальность» достоинство, которое позволяет использовать его достаточно широко. Именно ввиду этого чаще всего исследуют ментальность этнических общностей, практически сводя ее к национальному характеру, психологи и этнологи по всему миру. В каком-то смысле национальный характер и ментальность - термины тождественные и могут в некоторых случаях рассматриваться как синонимы, но не всегда: в понятии ментальности больше умственного, рационального начала, в то время как в характере - психологического. Национальный характер наполнен культурными или в целом духовными богатствами. Вместе с тем он подвержен изменениям и в ходе эволюции, и под воздействием культуры, приобретает новые черты и теряя некоторые в то же время некоторые из них.

Некоторые исследователи объясняют формирование такого понятия как «национальный характер» через тесную связь между психологией и культурой на всех этапах становления и развития человеческих общностей - коллективов. Первичные психические переживания людей и их общностей, воплощенные в мифологии, выражали не только их деятельность обращенную к природе и среде обитания, но и взаимодействие и общение между собой таких коллективных общностей. Первичные противопоставления «мы» и «они» отражались не только в их сознании как проявления признаков самоидентификации и самоопределения, но оформляли общие переживания страха, дружелюбия, благожелательности или осторожности. И эти переживания не просто поддерживались практикой коллективного взаимодействия, но и тем, что они медленно проникали в культуру, формируя таким образом центральную культурную тему - этос культуры. То есть культура не только поддерживает и сохраняет все значимые для народа переживания, но и всей своей мощью передает их новым поколениям Мнацаканян М.О. «Нации и национализм: социология и психология национальной жизни», М., 2004.. Поэтому для понимания сущности национальной психологии весьма плодотворными может быть рассмотрение общих психологических феноменов через призму внутренних, структурных особенностей, базирующихся на типах культуры.

Своеобразие национального характера обычно связывают с его главным стержневым свойством, у каждого народа оно свое: у англичан - воля и упорство, у американцев - агрессивность и целеустремленность, у немцев - педантичность и дисциплинированность и т.д. Для того, чтобы определить, что именно является стержнем национального характера, необходимо изучить историю народа, его общественный строй, среду обитания, культуру, принципы взаимоотношений между собой и с внешним миром, так как все эти свойства так или иначе интегрированы в характере индивида В последнее десятилетие в политической, публицистической, социологической, этнографической, обществоведческой и даже исторической литературе все чаще используются понятия "национальный менталитет", "национальный характер". Быстро вошедший в широкое употребление термин "менталитет" (ментальность) имеет латинское происхождение (лат. теш - ум, мышление, образ мыслей, душевный склад, темперамент). В социологии и социальной политологии словом "менталитет" принято обозначать совокупность готовностей, установок и предрасположенностей индивида, социальной или классовой группы, народа в целом воспринимать мир определенным, характерным для него образом. Не приходится сомневаться, что менталитет любого народа имеет свою характеристику, настоянную на всей его истории, культуре, обычаях, природных особенностях ареала расселения, общее слагаемое которых становится причиной отличий одного народа от других. В свою очередь менталитет оказывает влияние на те особенности бытия народа, которые в свое время рождали характер народа: историю, культуру, обычаи, устои. Сошлемся на утверждение Л. Гумилева: "Этнос - это коллектив, отличающийся от других стереотипом поведения и противопоставляющий себя всем другим"*. Менталитет нации и есть подмеченный ученым "стереотип поведения".

Национальный менталитет, или национальный характер формируется на протяжении длительного времени, охватывающего всю историю данного народа, и является движущей силой развития нации. Конкретные, присущие народу черты характера и даже давно замеченный этноспецифичный запах тела (вспомним постоянно упоминаемый в русских сказках "русский дух") складываются в зависимости от его культуры, традиций, географической среды обитания, социальных структур и самым непос-редственым образом влияют на его развитие. "Характер народов, но не ум определяет его развитие в истории... Жизнь народа представляется правильным и фатальным следствием из его психологических черт..."

Национальный характер любого народа представляет собой целостную систему со свойственной ей иерархией качеств, черт, доминирующих в побуждениях, образе мыслей и действий, в культуре, стереотипах поведения, свойственных данной нации. Национальный характер весьма устойчив. Преемственность его качеств, черт обеспечивается социальными средствами передачи общественно-исторического опыта поколениями. Его нельзя «корректировать» административными мерами, но он вместе с тем, будучи детерминирован общественной и природной средой, подвержен определенным изменениям. Общество с недостаточно развитым и сильным национальным характером обречено на поражения и неудачи, будь то тяжелый экономический кризис или внешняя агрессия.

Уже давно русский национальный характер, его необычность и непонятность, возбуждает живейший интерес и стремление понять, объяснить те или иные характерные его черты, найти корни трагических обстоятельств, сопутствующих истории России. Однако представляется, что русский народ до сих пор сам не может понять себя, объяснить или хотя бы оправдать свое поведение в той или иной ситуации, хотя и признает за собой некоторую нелогичность и непрямолинейность поведения, о чем свидетельствуют бесконечные байки и анекдоты, начинающиеся словами: «поймал царь русского, немца и китайца…».

Сегодня русский народ переживает переломный момент в своей истории. Одна из невосполнимых потерь, постигших Россию в XX веке, связана с упадком национального самосознания и утратой вековых духовных ценностей. Пробуждение России, конечно, должно начаться с духовного возрождения ее народа, т.е. с попытки русского народа разобраться в себе, воскресить наилучшие свои качества и искоренить недостатки. Для этого, думается, стоит обратиться к трудам русских философов, занимавшихся, в свое время, изучением русского национального характера, его отрицательных и положительных черт.

В своемдокладе «Русский национальный характер», прочитанный Б.П.Вышеславцевым в 1923 году на конференции в Риме, автор пишет, что мы интересны, но непонятны для Запада и, может быть, поэтому особенно интересны, что непонятны. Мы и сами себя не вполне понимаем, и, пожалуй, даже непонятность, иррациональность поступков и решений составляют некоторую черту нашего характера.

Характер народа, считает Вышеславцев, его основные черты заложены на бессознательном уровне, в области подсознания. В особенности это применимо к русскому народу. Область подсознательного в душе русского человека занимает исключительное место. Как же проникнуть в бессознательное нашего духа? Фрейд, пишет Вышеславцев, думает, что оно раскрывается во снах. Чтобы понять душу народа, надо, следовательно, проникнуть в его сны. Но сны народа – это его эпос, его сказки, его поэзия…

Далее приводя примеры русских сказок и анализируя их Вышеславцев определяет наиболее свойственные черты, страхи и мечты русского народа. Так русская сказка показывает нам, чего русский народ боится: он боится бедности, еще более боится труда, но всего более боится «горя», которое как- то страшно является к нему, как будто по его собственному приглашению, привязывается к нему и не отстает. «Замечательно тоже, что «горе» здесь сидит в самом человеке: это не внешняя судьба греков, покоящаяся на незнании, на заблуждении, это собственная воля, или скорее какое-то собственное безволие».[1] Но есть еще один страх в сказках русского народа, страх более возвышенный, чем страх лишений, труда и даже «горя» - это страх разбитой мечты, страх падения с небес.

Каковы же бессознательные мечты русской души, скрытые в русском эпосе? Замечательно то, отмечает Вышеславцев, что вся гамма желаний развернута в русской сказке – от самых возвышенных до самых низких. Мы найдем в ней и самые заветные мечты русского идеализма, и самый низменный житейский «экономический материализм». Так известна мечта русского народа о таком «новом царстве», где распределение будет построено на принципе «каждому по его потребностям», где можно наесться и напиться, где стоит «бык печеный», где молочные реки и кисельные берега. А главное – там можно ничего не делать и лениться. Такова, например известная сказка о лентяе Емеле, который предстает отнюдь не как отрицательный персонаж.

В этом же ключе, Вышеславцев анализирует здесь сказку «о хитрой науке», при которой «..можно не работать, сладко есть и чисто ходить..». Есть целый ряд сказок, в которых «хитрая наука» оказывается не чем иным, как искусством воровства. При этом счастье обыкновенно сопутствует лентяю и вору.

Вышеславцевым справедливо отмечен тот факт, что сказки беспощадны: ониразоблачают все, что живет в подсознательной душе народа, и притом в душесобирательной, охватывающей и худших его сынов. Сказка раскрывает все, что

тщательно скрыто в жизни,в ее официально благочестии и в ее официальной идеологии.

Все эти смешные сказочные сны русского народа оказались, однако, вещими и пророческими. Так, например, «хитрая наука» о «легком хлебе» оказалась «научным социализмом» Маркса. Эта наука учила народ, что воровство есть не

воровство, а «экспроприация экспроприаторов». «Хитрая наука» объясняла, как

попасть в то царство, где можно наесться и напиться, где можно лежать на

печи и все будет исполняться «по щучьему велению»: туда можно смело

прыгнуть, выражаясь вульгарно; а на языке строгой науки: «совершить прыжок

из царства необходимости в царство свободы».

Правда, вся эта явь, в свою очередь, оказалась сном и рассеялась, как сон; но и это предвидит русская сказка. Ведь в ней живет не только народная глупость, но и народная мудрость.

Много пророчеств можно найти в наших сказках, но есть в нашем эпосе одна былина, которая обладает положительным ясновидением, пишет Вышеславцев, - это былина об Илье Муромце и его ссоре с князем Владимиром. Илья Муромец, любимый национальный богатырь, происходит из крестьянской семьи и воплощает главную опору и силу русской земли. Вместе с тем он есть главная и постоянная опора престола и церкви.

«Однажды устроил князь Владимир «почестен пир» «на князей, на бояр, на русских богатырей», «а забыл позвать старого казака Илью Муромца». Илья, конечно, страшно обиделся. Натянул он тугой лук, вложил стрелочку каленую и начал стрелять по «Божьим церквам, да по чудесным крестам, по тыим маковкам золоченным».

Вот вам вся картина русской революции, которую в пророческом сне увидела древняя былина. Илья Муромец – олицетворение крестьянской Руси, устроил вместе с самой отвратительной чернью, с пьяницами и бездельниками, настоящий разгром церкви и государства, внезапно он стал разрушать все, что он признавал святыней и что защищал всю свою жизнь».1 Безусловно, в этой былине ясно виден весь русский характер:

несправедливость была, но реакция на нее совершенно неожиданна и стихийна. Это не революция западно-европейская; с ее добыванием прав и борьбою за новый строй жизни, это стихийный нигилизм, мгновенно уничтожающий все, чему народная душа поклонялась, и сознающий притом свое преступление. Это не есть восстановление нарушенной справедливости в мире, это есть неприятие мира, в котором такая несправедливость существует.

Однако в своем докладе Вышеславцев рассказывает былину до конца и справедливо отмечает, что она оканчивается более благополучно, чем

окончилась русская революция. «Владимир, увидав «погром», испугался и понял, «что пришла беда неминучая». Он устроил новый пир специально для «старого казака Ильи Муромца». Но трудная задача была его пригласить, ясно было, что он теперь уж не пойдет. Тогда снарядили в качестве посла Добрыню Никитича, русского барина-богатыря, который вообще исполнял дипломатические поручения. Только он сумел уговорить Илью. И вот Илья, которого теперь посадили на самое лучшее место и начали угощать вином, говорит Владимиру, что он не пришел бы, конечно, если бы не Добрыня, его «брат названый»».2

Вот этого пророческого предупреждения, совершенно ясно высказанного в русском былинном эпосе, не поняла русская монархия, чем и обрекла себя на неминуемый крах.

Такова мудрость эпоса – подсознательная душа народа высказывает в нем то, чего она втайне желает или чего боится. В этих подсознательных силах заключено все прошлое и будущее.

Те образы и символы, которые приведены выше, отнюдь не являются, однако,

вершиной народного творчества, пределом полета фантазии. Далее Вышеславцев пишет, что полет фантазии русского народа всегда направлен в «иное царство», в «иное государство». Он оставляет далеко внизу все ежедневное, будничное, но также и все мечты о сытости, и все утопии жирного неба. Сказка смеется над ними, не сюда устремлен ее полет, не это ее лучший сон. «Иная страна» - бесконечно далекая манит героя русской сказки – Ивана Царевича. Но зачем же летит он туда? Он ищет невесту,«ненаглядную красоту», а по другим сказкам «Василису Премудрую». Вот лучшая мечта русской сказки. Об этой невесте говорится: «Когда она рассмеется, то будут розовые цветы, а когда заплачет – то жемчуг». Трудно найти, трудно похитить эту невесту, и вместе с тем это вопрос жизни и смерти. Какова же его ненаглядная Василиса Премудрая? Она красота и мудрость запредельная, потусторонняя, но странным образом связанная с красотою сотворенного мира. Вся тварь ей повинуется: по ее мановению муравьи ползучие молотят несчетные скирды, пчелы летучие лепят церковь из воска, люди строят золотые мосты да великолепные дворцы. Она связна с душою природы, и она же учит людей, как строить жизнь, как творить красоту. Пока Царевич с нею, для него нет трудностей в жизни, Василиса Премудрая выручает его из всякой беды. Настоящая беда только одна: если он забудет свою невесту. Такова, судя по сказкам, главная и самая красивая, мечта русского

народа