Корабль бездельников

К нам, братья, к нам, народ бездельный!

Держали путь мы корабельный

В Глупландию вокруг земли,

Но вот — застряли на мели!

Над нами, дураками, смейтесь,

Но истребить нас не надейтесь:

Глупцами переполнен свет,

Нет стран, где нас, болванов, нет!

Из Дуроштадта в край глупландский

Пустился наш народ болванский.

В Монтефьясконе[22] завернем

За добрым тамошним вином,

Чтоб веселей нам, дуракам,

Плыть к дурогонским берегам.

Но неизвестность нас тревожит:

Как и когда нам бог поможет

Прибыть в лентяйский этот край —

Глупцам обетованный рай,

Где б мы свое создать могли

Отечество от всех вдали!

Мы кружим по морю, блуждаем,

Куда нам курс держать, гадаем,

Покоя нет, гнетет тревога,

А ведь ума у нас немного!

Мы приняли к себе на борт

Большую свиту и эскорт,

Что, соблазнясь дурацким благом,

Пустились плыть под нашим флагом.

Так, дни за днями, безрассудно

Морской стихии вверив судно,

Однако жизнью дорожа,

Плывем, от ужаса дрожа,

И богу молимся, чтоб спас,

Поскольку карты, и компас,

И лага счет, и склянок бой

Нам не понять, само собой,

Как в небе звезд расположенья.

Плывем вслепую — ждем крушенья:

Грозят нам скалы с двух сторон

Погибелью без похорон.

Мы много сказочных созданий

Встречали на путях скитаний[23]:

Шли мимо острова сирен,

Что завлекают пеньем в плен,

И на циклопа мы наткнулись,

Которому когда-то Улисс

(Такое Одиссею в Риме

Дано было второе имя)

Глаз выколол. Но этот глаз

Вновь оживает каждый раз,

Чуть Полифем почует нюхом,

Что понесло дурацким духом.

А если разъярен циклоп,

Глаз вырастает во весь лоб.

Рот Полифема — до ушей:

Людей хватая, как мышей,

Он дурака за дураком

Заглатывает целиком.

А кто спасется чудом, тот

В плен к лестригонам попадет —

И, дураками пообедав,

Оближется царь людоедов:

Болванье мясо — их питанье,

Вином им служит кровь болванья.

Вот в их утробах наш народ

Пристанище и обретет!

Все это некогда Гомер

Придумал нам, глупцам, в пример:

Не лезь мол, в море, дуралей!

Но был Гомером Одиссей

Воспет как образец героя

За то, что при осаде Трои

Столь хитроумный дал совет.

А после, в море десять лет

Скитаясь, он из многих бед,

Умом своим руководим,

Жив выходил и Невредим,

Но от опасностей себя ведь

Не мог он навсегда избавить.

Раз, в ураган попав свирепый,

Корабль его разбился в щепы,

И уцелел лишь

Одиссей в жестокой передряге сей:

До берега доплыл он голый,

Поведав случай невеселый.

Когда же наконец в свой дом

Как нищий он пришел потом,

То ум не мог помочь ему:

Никем он в собственном дому

Не узнан был, кроме собаки,

И пострадал от сына в драке.

Но речь о нас: мы счастья ищем,

В глубокий ил зарывшись днищем;

Мы слышим бури приближенье,

Мы, в луже сидя, ждем крушенья:

В лохмотья парус превращен,

Сломалась мачта... Крик и стон...

Нам нет надежды уцелеть!

Как эти волны одолеть?

То вверх тебя швырнет под тучи,

То в бездну бросит вал могучий.

Но крепко сели мы на мель —

И нам не сдвинуться отсель!

Мы Одиссею и в подметки

Не станем по уму и сметке:

Презрев опасности и страх,

В неведомых плывя морях

И к берегам безвестным чаля,

Хлебнул он бедствий и печалей,

А потерпев крушенье, наг,

На сушу выплыл как-никак

И больше приобрел в скитанье,

Чем все былое достоянье!

А мы ведь горе-мореходы —

Мы терпим поделом невзгоды:

Иль мы на рифы сядем, или

Завязнет киль в глубоком иле,

А буря судно, как скорлупку,

Мотает, и за шлюпкой шлюпку

Срывает с палубы волна.

Смывает и людей она.

За борт снесен сам капитан!

Свирепствующий ураган

Корабль разбитый в море гонит —

И дураков немало тонет.

Глупцов погибших не вернуть.

Но целью твоих странствий будь

Лишь гавань Мудрости.

Бери Кормило в руки и смотри,

Плыви рассчитанным путем —

И мудрым мы тебя сочтем.

Тот истинно меж нас мудрец,

Кто сам своей судьбы творец,

Кто цели жизни не изменит,

Кто мудрость высшим благом ценит.

Умен и тот, кто умным внемлет

И наставленья их приемлет.

А кто на тех и тех плюет,

Тот угодит в дурацкий флот.

К нам опоздает — не беда!

Другой корабль плывет сюда:

Там он, глупцам-собратьям брат,

Спеть «Гаудеамус»[24] будет рад

Своим козлиным дуротоном.

А после в море разъяренном

Равно погибнуть суждено нам.