Глава 5. Адаптация к новой культурной

среде

5.1. Адаптация. Аккультурация. Приспособление

С древнейших времен войны и стихийные бедствия, по­иски счастья и любознательность заставляют людей переме­щаться по планете. Многие из них — переселенцы — покидают родные места навсегда. Визитеры (дипломаты, шпионы, мис­сионеры, деловые люди и студенты) длительное время жи­вут в чужой культуре. Туристы, а также участники научных конференций и т.п. оказываются в непривычном окружении на непродолжительное время.

Не следует думать, что само по себе установление непо­средственных контактов между представителями разных стран и народов приводит к более открытым и доверительным от­ношениям между ними. Все мигранты в той или иной мере сталкиваются с трудностями при взаимодействии с мест­ными жителями, поведение которых они не способны предсказать. Обычаи страны пребывания часто кажутся им загадочными, а люди — странными. Было бы крайним упро­щением считать, что негативные стереотипы могут быть разрушены директивными указаниями, а знакомство с не­привычными образом жизни, обычаями и традициями не вызовет неприятия. Увеличение межличностного общения может привести и к усилению предубеждений. Поэтому очень важно определить, при каких условиях общение между пред­ставителями разных стран и народов оказывается наименее травмирующим и порождает доверие.

Исследователи рассматривают множество переменных, от которых зависит благоприятность взаимодействия предста­вителей разных культур и этносов:

■ территория, которая может быть общей или "своей" лишь для одной из групп;

■ продолжительность взаимодействия (постоянное, дол­говременное, кратковременное);

85

■ цель (совместная деятельность, совместное прожива­ние, учеба, досуг);

■ тип вовлечения в жизнь общества (от участия до наблю­дения);

■ частота и глубина контактов;

■ относительное равенство статуса и прав;

■ численное соотношение (большинство — меньшинство);

■ явные различительные признаки (язык, религия, раса).

Но и при самых благоприятных условиях контакта, на­пример при постоянном взаимодействии, совместной дея­тельности, частых и глубоких контактах, относительно равном статусе, отсутствии явных различительных признаков, у пе­реселенца или визитера могут возникнуть сложности и на­пряженность при общении с представителями страны пребывания. Очень часто мигрантов охватывает тоска по ро­дине — ностальгия. Как отмечал немецкий философ и пси­хиатр К.Ясперс (1883—1969), чувства тоски по родине знакомы людям с глубокой древности:

"Ими мучается Одиссей и, несмотря на внешнее благополучие, гоним по свету в поисках Итаки. В Греции, в особенности в Афи­нах, ссылка считалась самым большим наказанием. Овидий на­шел позднее много слов для жалоб на свою тоску по Риму ... Изгнанные евреи плакали у вод Бабилона, вспоминая Сион" (Ясперс, 1996, с. 11).

Боль разлуки с родиной ощущают и современные пере­селенцы. По данным социологического опроса очень многих из эмигрантов "четвертой волны", т.е. тех. кто выехал из бывшего СССР в последние годы, мучает ностальгия: в Ка­наде — 69%, в США — 72%, в Израиле — 87% (см. Фрейнк-ман-Хрусталева, Новиков, 1995).

Поэтому большое значение приобретает изучение межкуль­турной адаптации, в широком смысле понимаемой как слож­ный процесс, благодаря которому человек достигает соответствия (совместимости) с новой культурной средой, а также результат этого процесса. Обычно выделяют внутреннюю сторону адапта­ции, выражающуюся в чувстве удовлетворенности и полноты жизни, и ее внешнюю сторону, которая проявляется в участии индивида в социальной и культурной жизни новой группы.

Интерес к проблемам межкультурной адаптации возник в мировой науке в начале XX века. Но долгое время серьез-

86

ные исследования проводились только этнологами при изу­чении аккультурации, которую Р.Редфилд, Р.Линтон и М-Херсковиц определили как "результат непосредственно­го, длительного контакта групп с разными культурами, вы­ражающийся в изменении паттернов культуры одной или обеих групп" (Цит. по: Berry, 1997, р.7). Первоначально ак­культурация рассматривалась как феномен группового уров­ня, и лишь позднее было введено понятие психологической аккультурации. Если аккультурация — это процесс изменения в культуре группы, то психологическая аккультурация — это процесс изменения в психологии индивида. Но и в этом слу­чае имеются в виду изменения ценностных ориентации, ро­левого поведения, социальных установок индивидов, чья группа подвергается общей аккультурации.

С 50-х гг. в психологии проявился интерес к межкультур­ной адаптации индивидуальных переселенцев и визитеров, что стимулировалось послевоенным бумом в обмене сту­дентами и специалистами и массовыми миграционными процессами1. Речь идет прежде всего о многочисленных ис­следованиях приспособления {adjustment) к новой культурной среде с акцентом на патологические феномены (невротичес­кие и психосоматические расстройства, отклоняющееся и преступное поведение и т.п.). Впрочем, первыми — и очень давно — на часто встречающиеся случаи неадаптированности человека в чужой культуре обратили внимание психиатры. Болезнь тоски по родине, которую швейцарский врач И.Хофер назвал ностальгией, они начали изучать в XVII веке (см. Яс-перс, 1996).

Успешное приспособление обычно определяется как ощу­щение гармонии с ближайшим окружением, а основное внимание уделяется анализу чувства удовлетворенности, психологического благополучия и душевного здоровья "чу­жаков". Практически не затрагиваются возможные аккульту-рационные изменения. Это отражается в обращении к понятию

1 К настоящему времени межкультурные миграции затро­нули еще большее количество людей: по некоторым оценкам всего в мире вне пределов страны своего происхождения про­живает около 100 млн разных категорий мигрантов (см. Лебе­дева, 1997 в).

87

культурный шок и к сходным с ним понятиям шок перехода, культурная утомляемость.

5.2. Культурный шок и этапы межкультурной адаптации

Термин "культурный шок" был введен американским антропологом К. Обергом, который исходил из идеи, что вхождение в новую культуру сопровождается неприятными чувствами — потери друзей и статуса, отверженности, удив­ления и дискомфорта при осознании различий между куль­турами, а также путаницей в ценностных ориентациях, социальной и личностной идентичности.

Симптомы культурного шока весьма разнообразны: по­стоянное беспокойство о качестве пищи, питьевой воды, чистоте посуды, постельного белья, страх перед физическим контактом с другими людьми, общая тревожность, раздра­жительность, недостаток уверенности в себе, бессонница, чувство изнеможения, злоупотребление алкоголем и нарко­тиками, психосоматические расстройства, депрессия, попыт­ки самоубийства1. Ощущение потери контроля над ситуацией, собственной некомпетентности и неисполнения ожиданий могут выражаться в приступах гнева, агрессивности и враждеб­ности по отношению к представителям страны пребывания, что отнюдь не способствует гармоничным межличностным отношениям.

Чаще всего культурный шок имеет негативные последст­вия, но следует обратить внимание и на его позитивную сторону хотя бы для тех индивидов, у кого первоначаль­ный дискомфорт ведет к принятию новых ценностей и моделей поведения и, в конечном счете, важен для само­развития и личностного роста. Исходя из этого канадский психолог Дж.Берри даже предложил вместо термина "куль­турный шок" использовать понятие "стресс аккультура-

1 В этом списке нет ничего нового, те же самые симптомы, говоря о ностальгии, выделяли психиатры начиная с XVII века — "устойчивая печаль, мысли только о родине, нарушенный сон или длительное бодрствование, упадок сил, понижение аппети­та и жажды, чувство страха, оцепенение..." [Ясперс, 1996, с.12).

88

ции : слово шок ассоциируется только с негативным опытом, а в результате межкультурного контакта возможен и положительный опыт — оценка проблем и их преодоле­ние (см. Berry, 1997).

Как правило, проблема культурного шока рассматрива­ется в контексте так называемой кривой процесса адаптации. В соответствии с этой кривой Г.Триандис выделяет пять эта­пов процесса адаптации визитеров (см. Triandis, 1994).

Первый этап, называемый "медовым месяцем", характе­ризуется энтузиазмом, приподнятым настроением и боль­шими надеждами. Действительно, большинство визитеров стремятся учиться или работать за границей. Кроме того, их ждут на новом месте: ответственные за прием люди стара­ются, чтобы они чувствовали себя "как дома" и даже обес­печивают некоторыми привилегиями.

Но этот этап быстро проходит, а на втором этапе адап­тации непривычная окружающая среда начинает оказывать свое негативное воздействие. Например, приезжающие в нашу страну иностранцы сталкиваются с некомфортными с точки зрения европейцев или американцев жилищными условия­ми, переполненным общественным транспортом, сложной криминальной обстановкой и многими другими проблемами. Кроме подобных внешних обстоятельств, в любой новой для человека культуре на него влияют и психологические факто­ры: чувства взаимного непонимания с местными жителями и непринятия ими. Все это приводит к разочарованию, заме­шательству, фрустрации и депрессии. В этот период "чужак" пытается убежать от реальности, общаясь преимущественно с земляками и обмениваясь с ними впечатлениями об "ужас­ных аборигенах".

На третьем этапе симптомы культурного шока могут достигать критической точки, что проявляется в серьезных болезнях и чувстве полной беспомощности. Не сумевшие ус­пешно адаптироваться в нбвой среде визитеры-неудачники "выходят из нее" — возвращаются домой раньше положен­ного срока.

Однако намного чаще визитеры получают социальную поддержку окружения и преодолевают культурные разли­чия — изучают язык, знакомятся с местной культурой. На четвертом этапе депрессия медленно сменяется оптимиз-

89

мом, ощущением уверенности и удовлетворения1. Человек чувствует себя более приспособленным и интегрированным в жизнь общества.

Пятый этап характеризуется полной — или долгосроч­ной, по терминологии Берри, — адаптацией, которая под­разумевает относительно стабильные изменения индивида в ответ на требования среды. В идеале процесс адаптации при­водит к взаимному соответствию среды и индивида, и мы можем говорить о его завершении. В случае успешной адапта­ции ее уровень сопоставим с уровнем адаптации индивида на родине. Однако не следует отождествлять адаптацию в новой культурной среде с простым приспособлением к ней, о чем еще будет сказано ниже.

Итак, пять этапов адаптации формируют U-образную кри­вую: хорошо, хуже, плохо, лучше, хорошо. Но испытания даже успешно адаптировавшихся визитеров не всегда закан­чиваются с возвращением на родину, так как им приходится пройти через период реадаптации, испытать "шок возвра­щения". В первое время они находятся в приподнятом на­строении, рады встрече с родственниками и друзьями, возможности общаться на родном языке и т.п., но затем с удивлением отмечают, что особенности родной культуры воспринимаются ими как непривычные или даже странные. Так, некоторых немецких студентов, обучавшихся в нашей стране в советский период, по возвращении на родину очень раздражало, что немцы скрупулезно соблюдают "порядок", например переходят улицу только на зеленый свет. И лишь постепенно они, как и другие визитеры, полностью приспо­сабливались к жизни в родной стране. По мнению некоторых исследователей, этапы реадаптации повторяют U-образную кривую, поэтому для всего цикла была предложена концеп­ция \У^образной кривой адаптации.

Многочисленные эмпирические исследования, проведен­ные в последние годы, ставят под сомнение универсальность U- и W-образных кривых. Действительно, люди, попадая в новую культурную среду, не обязательно проходят через все этапы адаптации и реадаптации. Во-первых, культурный шок

1 Правда, у визитеров это может быть связано с предвку­шением возвращения на родину.

90

испытывают не все визитеры, хотя бы потому, что некото­рые из них — туристы — обычно возвращаются домой до окончания первого этапа.. Во-вторых, пребывание в чужой стране не обязательно начинается с "медового месяца", осо­бенно, если своя и чужая культуры сильно отличаются друг от друга. В-третьих, многие визитеры не завершают процес­са адаптации, так как уезжают, как только начинают ощу­щать симптомы культурного шока1. В-четвертых, возвращение домой далеко не всегда оказывается травмирующим.

Значительно отличается от описанного выше процесс адаптации переселенцев, ведь им необходимо полностью ин­тегрироваться в культуре — достичь высокого уровня куль­турной компетентности, полностью включиться в жизнь общества и даже трансформировать социальную идентичность.

В психологии накоплены свидетельства о значительных различиях в протекании процесса межкультурной адаптации и его продолжительности — от нескольких месяцев до 4—5 лет — в зависимости от характеристик визитеров и пересе­ленцев и особенностей своей и чужой для них культур.

5.3. Факторы, влияющие на процесс адаптации к новой культурной среде

Степень выраженности культурного шока и продолжи­тельность межкультурной адаптации определяются очень многими факторами, которые можно разделить на индиви­дуальные и групповые. К факторам первого типа относятся:

1. Индивидуальные различия — демографические и лич­ностные.

Достаточно сильно влияет на процесс адаптации возраст. Быстро и успешно адаптируются маленькие дети, но уже для школьников этот процесс часто оказывается мучительным, так как в классе они должны во всем походить на своих соучеников — и внешним видом, и манерами, и языком, и

1 Например, около половины граждан США, не прошедших специальной подготовки, не могут справиться с трудностями и бросают работу за рубежом. Для многих эта неудача оказыва­ется настоящей трагедией, так как снижает самооценку и шан­сы на продвижение по службе в будущем.

91

даже мыслями. Очень тяжелым испытанием оказывается из­менение культурного окружения для пожилых людей. Так, по мнению психотерапевтов и врачей, многие пожилые эмиг­ранты совершенно не способны адаптироваться в инокуль-турной среде, и им "нет необходимости обязательно осваивать чужую культуру и язык, если к этому у них нет внутренней потребности" (Фрейнкман-Хрусталева, Новиков, 1995, с. 137).

Результаты некоторых исследований свидетельствуют, что женщины имеют больше проблем в процессе адаптации, чем мужчины. Правда, объектом таких исследований чаще всего оказывались женщины из традиционных культур, на адапта­цию которых влияли более низкие, чем у соотечественни­ков-мужчин уровень образования и профессиональный опыт. Напротив, у американцев половых различий, как правило, не обнаруживается. Есть даже данные, что женщины-амери­канки быстрее, чем мужчины приспосабливаются к образу жизни в другой культуре. По всей вероятности, это связано с тем, что они более ориентированы на межличностные отно­шения с местным населением и проявляют больший инте­рес к особенностям его культуры.

Образование также влияет на успешность адаптации: чем оно выше, тем меньше проявляются симптомы культурного шока. В целом, можно считать доказанным, что успешнее адаптируются молодые, высокоинтеллектуальные и высоко­образованные люди.

Давно высказываются предположения, что для работы или учебы за границей необходимо подбирать людей с лич­ностными характеристиками, способствующими межкуль­турной адаптации. Г.Триандис полагает, что в настоящее время можно считать доказанным влияние на успешность адаптации:

■ когнитивной сложности — когнитивно сложные инди­виды обычно устанавливают более короткую социальную дистанцию между собой и представителями других культур, даже сильно отличающихся от их собственной;

■ тенденции использовать при категоризации более круп­ные категории — индивиды, обладающие этим свойством, лучше адаптируются к новому окружению, чем те, кто дроб­но категоризует окружающий мир. Это можно объяснить тем, что индивиды, укрупняющие категории, объединяют опыт,

92

полученный ими в новой культуре с опытом, приобретен­ным на родине;

■ низких оценок по тесту авторитаризма, так как установ­лено, что авторитарные, ригидные, не толерантные к неопре­деленности индивиды менее эффективно овладевают новыми социальными нормами, ценностями и языком (см. Triandis, 1994).

Попытки выделения "человека для заграницы", который в наименбшей степени сталкивается с трудностями при вхож­дении в инокультурную среду, предпринимались и многими другими авторами. Если попытаться обобщить полученные данные, то можно сделать вывод, что для жизни в чужой культуре лучше всего подходит профессионально компетент­ный, имеющий высокую самооценку, общительный инди­вид экстравертного типа; человек, в системе ценностей которого большое место занимают ценности общечеловечес­кие, открытый для самых разных взглядов, интересующийся окружающими, а при урегулировании конфликтов выбира­ющий стратегию сотрудничества. Однако, видимо, невозмож­но выделить универсальный набор личностных характеристик, способствующих успешной адаптации в любой стране и куль­туре. Так, личностные особенности человека должны нахо­диться в согласии с новыми культурными нормами. Например, экстраверсия не обязательно облегчает адаптацию. Экстра­верты из Сингапура и Малайзии действительно успешнее адаптировались в Новой Зеландии, чем интроверты из этих стран. Но в Сингапуре более глубокий культурный шок ис­пытывали именно экстраверты-англичане, так как чужая культура, в которой приветствуется направленность личнос­ти на собственный субъективный мир, а не на мир внешних объектов, воспринималась ими как крайне чуждая.

2. Обстоятельства жизненного опыта индивида.

Немаловажное значение имеет готовность мигрантов к переменам. Визитеры в большинстве случаев восприимчивы к изменениям, так как обладают мотивацией к адаптации. Так, мотивы пребывания за границей иностранных студен­тов достаточно четко ориентированы на цель — получение диплома, который может обеспечить им карьеру и престиж на родине. Ради достижения этой цели студенты готовы пре­одолеть разнообразные трудности и приспособиться к среде

93

обитания. Еще большая готовность к переменам характерна для добровольных переселенцев, которые стремятся к тому, чтобы оказаться включенными в чужую группу. В то же время из-за недостаточной мотивации процесс адаптации бежен­цев и вынужденных эмигрантов, как правило, оказывается менее успешным.

На "приживаемость" мигрантов благоприятно сказы­вается наличие доконтактного опыта — знакомство с ис­торией, культурой, условиями жизни в определенной стране. Первым шагом к успешной адаптации является знание языка, которое не только уменьшает чувство бес­помощности и зависимости, но и помогает заслужить ува­жение "хозяев". Благотворное влияние на адаптацию оказывает и предшествующее пребывание в любой другой инокультурной среде, знакомство с "экзотикой" — этике­том, пищей, запахами...

Одним из важнейших факторов, благоприятно влияющих на процесс адаптации, является установление дружеских отношений с местными жителями. Так, визитеры, имеющие друзей среди местных жителей, познавая неписаные прави­ла поведения в новой культуре, имеют возможность получить больше информации о том, как себя вести. Но и неформаль­ные межличностные отношения с соотечественниками мо­гут способствовать успешной "приживаемости", так как друзья из своей группы выполняют функцию социальной поддерж­ки. Однако в этом случае ограниченность социального взаи­модействия с представителями страны пребывания может усилить чувство отчуждения.

Среди влияющих на адаптацию групповых факторов преж­де всего необходимо выделить характеристики взаимодейству­ющих культур:

1. Степень сходства или различия между культурами.

Результаты многочисленных исследований свидетельст­вуют, что степень выраженности культурного шока поло­жительно коррелирует с культурной дистанцией. Иными словами, чем больше новая культура похожа на родную, тем менее травмирующим оказывается процесс адаптации. Для оценки степени сходства культур используется предложен­ный И.Бабикером с соавторами индекс культурной дистан­ции, который включает язык, религию, структуру семьи,

94

уровень образования, материальный комфорт, климат, пищу, одежду и др. (см. Лебедева, 1997 в).

Например, на более успешную адаптацию выходцев из бывшего СССР в Германии по сравнению с Израилем среди многих других факторов влияет и то, что в Европе "не пере­живается так остро климатическое несоответствие. Напро­тив, здесь такие же сосны, березы, поля, белки, снег..." (Фрейнкман-Хрусталева, Новиков, 1995, с.ЗО).

Но необходимо также учитывать, что восприятие степени сходства между культурами не всегда бывает адекватным. Кроме объективной культурной дистанции на него влияют и многие другие факторы:

■ наличие или отсутствие конфликтов — войн, геноцида и т.п. — в истории отношений между двумя народами;

■ степень знакомства с особенностями культуры страны пребывания и компетентности в чужом языке. Так, человек, с которым мы можем свободно общаться, воспринимается как более похожий на нас;

■ равенство или неравенство статусов и наличие или от­сутствие общих целей при межкультурных контактах1.

Естественно, что процесс адаптации будет менее успеш­ным, если культуры воспринимаются как менее сходные, чем они есть на самом деле. Но сложности при адаптации могут возникнуть и в противоположном случае: человек оказывается в полном замешательстве, если новая культура кажется ему очень похожей на свою, но его поведение выглядит странным в глазах местных жителей. Так, американцы, несмотря на об­щий язык, попадают во множество "ловушек" в Великобрита­нии. А многие наши соотечественники, оказавшись в Америке в конце 80-х гг., в период наибольшего сближения между СССР и США, были поражены и раздосадованы, когда обнаружили, что стиль жизни и образ мыслей американцев весьма отличен от сложившихся не без помощи средств массовой коммуника­ции стереотипов о сходстве двух "великих народов".

1 После распада СССР и снижения статуса русских в стра­нах ближнего зарубежья они начинают воспринимать культур­ную дистанцию с украинцами не как "близкую", а как "среднюю", а с эстонцами — не как "среднюю", а как "дальнюю" (см. Лебе­дева, 1997 в).

95

2. Особенности культуры, к которой принадлежат пере­селенцы и визитеры.

Менее успешно адаптируются представители культур, где сильна власть традиций и поведение в значительной мере ритуализировано, — граждане Кореи, Японии, Стран Юго-Восточной Азии. Например, японцы, находясь за границей, чрезмерно беспокоятся из-за того, что ведут себя неправильно. Им кажется, что они не знают "кода поведения" в стране пребывания. О трудностях японцев, живущих в Европе, сви­детельствуют многие данные, в том числе статистика само­убийств среди иностранцев.

Часто плохо адаптируются представители так называемых "великих держав" из-за присущего им высокомерия и убеж­дения, что учиться должны не они, а другие. Например, многие американцы и русские полагают, что им не нужно знать никакого другого языка, кроме собственного. А жите­ли небольших государств вынуждены изучать иностранные языки, что облегчает их взаимодействие с иностранцами. При проведении опроса в странах Европейского Союза выясни­лось, что чем меньше государство, тем больше языков знают его жители, а значит, имеют больше возможностей для ус­пешной межкультурной адаптации. Так, 42% граждан Люк­сембурга и только 1% французов, англичан и немцев указали, что могли бы объясниться на четырех языках.

3. Особенности страны пребывания, прежде всего спо­соб, которым "хозяева" оказывают влияние на приезжих: стремятся ли их ассимилировать или более толерантны к куль­турному разнообразию. Или — как японцы — отгораживают­ся от них трудно пробиваемой стеной. В книге В.Я. Цветова "Пятнадцатый камень сада Рёандзи" приводится множество примеров такого отношения к "чужакам" в Японии. Среди них и крик души французского журналиста, который почти четверть века путешествует по нашей планете:

"Я повидал немало странных народов, слышал немало стран­ных языков и наблюдал немало совершенно непонятных обыча­ев, но не было в мире места, где я чувствовал бы себя таким чужаком, как в Японии. Когда я приезжаю в Токио, мне кажет­ся, что я высаживаюсь на Марсе" {Цветов, 1991, с.63).

Ему вторит представитель международной экономичес­кой организации, все четыре года пребывания в Японии

96

чувствовавший себя "альбиносом, который вызывает на­стороженное любопытство и которого все чураются" (Там же, с.61).

Для плюралистических обществ характерна большая толерантность по отношению к приезжим, чем для мо­нистических. Легче адаптироваться в странах, где на государственном уровне провозглашена политика культур­ного плюрализма, который предполагает равенство, сво­боду выбора и партнерство представителей различных культур: канадское правительство проводит такую полити­ку с 1971 г., а шведское — с 1975 г.

Характеристики мигрантов и взаимодействующих куль­тур оказывают взаимосвязанное влияние на адаптацию. На­пример, индивиды с готовностью к переменам, оказавшиеся в мультикультурном обществе, будут чаще контактировать с местными жителями, и следовательно, окажутся в меньшей степени подвержены культурному шоку.

5.4. Последствия межкультурных контактов для групп и индивидов

Долгое время исследованиям культурного шока и меж­культурной адаптации был присущ клинический акцент, однако в последнее время в мировой социальной психоло­гии все чаще раздаются голоса о том, что более глубоко проникнуть в эти проблемы можно лишь при учете межэт­нических и межкультурных отношений и более широкого социального контекста, т.е. в рамках психологии межгруппо­вых отношений.

С.Бочнер выделил четыре максимально общие категории последствии межкультурного контакта для группы:

■ геноцид, т.е. уничтожение противостоящей группы;

■ ассимиляция, т.е. постепенное добровольное или при­нудительное принятие обычаев, верований, норм доминан­тной группы вплоть до полного растворения в ней;

■ сегрегация, т.е. курс на раздельное развитие групп;

■ интеграция, т.е. сохранение группами своей культур­ной идентичности при объединении в единое сообщество на новом значимом основании.

97

Автор данной модели называет и четыре возможных ре­зультата межкультурных контактов для индивида. В процессе адаптации "перебежчик" отбрасывает собственную культуру в пользу чужой, "шовинист" — чужую в пользу собственной, "маргинал" колеблется между двумя культурами, "посред­ник" синтезирует две культуры, являясь их связующим зве­ном (см. Bochner, 1982).

Сходную концептуальную схему предложил Дж.Берри. По его мнению, у индивидов и групп имеется выбор из четырех стратегий, которые он назвал стратегиями аккультурации:

■ интеграция, когда каждая из взаимодействующих групп и их представители сохраняют свою культуру, но одновре­менно устанавливают тесные контакты между собой;

■ ассимиляция, когда группа и ее члены теряют свою культуру, но поддерживают контакты с другой культурой;

■ сепаратизм, когда группа и ее члены, сохраняя свою культуру, отказываются от контактов с другой;

■ маргинализация, когда группа и ее члены теряют свою культуру, но не устанавливают тесных контактов с другой культурой (см. Berry, 1997).

Авторы этих моделей единодушны в том, что успешная адаптация представляет собой не ассимиляцию с чужой куль­турой. Это даже не только — и не столько — социальное и эмоциональное приспособление к новой среде, так как че­ловек может быть хорошо приспособленным к жизни в но­вом обществе, удовлетворяя все потребности внутри своей этнической или культурной группы, находя "маленькую Америку" в Париже или "маленькую Одессу" на Брайтон-Бич. Межкультурная адаптация представляет собой процесс вхождения в новую культуру, постепенное освоение ее норм, ценностей, образцов поведения. При этом подлинная адап­тация предполагает достижение социальной и психологи­ческой интеграции с еще одной культурой без потери богатств собственной.

Но почему — даже при схожих отношениях между груп­пами — на индивидуальном уровне одни люди становятся "маргиналами", а другие — "посредниками", одни остаются "шовинистами", а другие полностью ассимилируются? Со­циальные психологи пока не дали однозначного ответа на этот вопрос. Однако очевидно, что успех адаптации во мно-

98

гом зависит от того, поддержку для принятия какого из аль­тернативных решений переселенцы или визитеры получают от своего непосредственного окружения. Поэтому достиже­ние наиболее желательного результата — стимуляции пред­почтения человеком роли посредника между культурами — требует создания сети социальной поддержки данного типа межкультурного взаимодействия. Неудачи и проблемы при адаптации в новой культуре необходимо рассматривать не как патологические симптомы, а как отсутствие определенных знаний и навыков. Поэтому должно быть организовано не приспособление человека к новой культуре, а приобретение знаний об обычаях, нормах, ценностях, стереотипах поведе­ния другого народа без разрыва с собственной культурой.

5.5. Подготовка к межкультурному взаимодействию

Существует несколько способов подготовки индивидов к межкультурному взаимодействию. Используемые модели раз­личаются в трех аспектах:

■ по методу обучения — дидактическому или эмпиричес­кому;

■ по содержанию обучения — общекультурному или куль­турно-специфичному;

■ по сфере, в которой стремятся достичь основных ре­зультатов — когнитивной, эмоциональной или поведен­ческой.

Классификация основных типов обучающих программ при подготовке индивидов к межкультурному взаимодейст­вию включает просвещение, ориентирование, инструктаж и тренинг.

Цель просвещения — приобретение знаний о культуре, этнической общности и т.п. Отправляясь в другую страну, как минимум, необходимо прочитать книги о ее истории, географии, обычаях и традициях жителей. Как наш соотече­ственник с презрением отнесется к иностранцу, живущему в России, но не знающему, кто такой Петр I, так и жители других стран будут смотреть на путешественника с недоуме­нием, если он не знает их вождей и героев. В США подготов­ка уезжающих за границу долгое время строилась на основе

99

дидактической модели культурно-специфичного просве­щения, которую называют интеллектуальной, "классной комнатой" или "университетом". Обучаемых — волонтеров корпуса мира, представителей правительственных организа­ций и т.п. — знакомили с историей, государственным уст­ройством, обычаями и традициями страны пребывания. При этом акцент делался на абстрактные знания.

Но очень скоро обнаружилось, что одного знакомства с чужой культурой недостаточно: полученные знания не всег­да смягчали культурный шок, а информация часто не соот­ветствовала характеру непосредственных контактов с местными жителями. Кроме того, совершенно очевидно, что каков бы ни был объем передаваемой информации, обучае­мые не могут быть полностью подготовлены к жизни в чужой стране. Поэтому в настоящее время все большее распростра­нение получает точка зрения, согласно которой переселен­цев и визитеров необходимо "научить обучаться".

К просвещению примыкают еще два типа обучающих программ. Цель ориентирования — быстрое ознакомление с новым для человека окружением, основными нормами, цен­ностями, убеждениями инокультурной группы. При этом ис­пользуются пособия, иронично называемые "культурными поваренными книгами" с рецептами типа: "Делай это и не делай того". Инструктаж обеспечивает широкий взгляд на возможные проблемы или фокусируется на отдельных ас­пектах приспособления к новому окружению.

Практическое, ориентированное на непосредственное взаимодействие с членами других групп обучение призван обеспечивать тренинг. Любая программа тренинга пытает­ся ответить на вопрос "как" — как индивид может нала­дить межличностные контакты в новом для себя окружении, как он может овладеть ценностями, нормами, ролевыми структурами чужой культуры. Не случайно, при опросах вернувшихся на родину визитеров выясняется, что самым важным для успешной адаптации они считают умение справляться с психологическим стрессом и устанавливать межличностные отношения, эффективно общаться с мест­ными жителями.

По мнению Г.Триандиса, межкультурный тренинг ставит перед собой две основные задачи:

100

■ познакомить обучаемых с межкультурными различия­ми в межличностных отношениях, что требует проигрыва­ния ситуаций, в которых что-то протекает по-разному в двух культурах;

■ сделать возможным перенос полученных знаний на новые ситуации, что достижимо, если обучаемый знакомит­ся с самыми характерными особенностями чужой для него культуры (см. Triandis, 1994).

Часто применяются программы общекультурного тренин­га с акцентом на осознании самого себя представителем груп­пы или культуры. При этом типе воздействия идут от обучения индивидов осознавать ценности собственной культуры к ана­лизу различий между культурами и, в конечном счете, выра­ботке умения "проникать" в культурные различия для повышения эффективности взаимодействия. Примером по­добной обучающей программы может служить "американ­ская модель контраста". В этом случае тренинг состоит в том, что обучаемый и подставное лицо ("актер") проигрывают предложенные конфликтные ситуации. При этом поведение "актера" всегда противоположно действиям "типичного аме­риканца" в подобных ситуациях. А обучаемый, даже не осозна­вая того, демонстрирует стереотипы поведения и восприятия, приобретенные им в процессе социализации в американской культуре, например, больше внимания обращает на мате­риальные ценности, чем на духовные, и на личные достиже­ния, чем на статус человека как члена семьи. Взаимодействие снимается на видеокамеру, и во время просмотра записи тренер объясняет обучаемому, как на его поведение повли­яла американская культура.

Среди многочисленных программ культурно-специфичного тренинга особенно широкое распространение получили:

■ тренинг, включающий реальные межкультурные контак­ты, например семинары-мастерские с групповыми дискуссия­ми, где обсуждаются ситуации, возникающие при личных контактах представителей двух народов, к которым принадле­жат участники. Такой тренинг К.Роджерс проводил с членами вовлеченных в конфликты групп в Северной Ирландии и ЮАР. Но подобного рода обучение далеко не всегда достигает своей цели, так как сильный этноцентризм участников мешает им избавиться от предубеждений в ходе занятий;

101

■ атрибутивный тренинг, в котором акцент делается на обучении тому, каким образом представители разных наро­дов и культур интерпретируют причины поведения и резуль­таты деятельности. Это очень важная задача, так как одна из основных проблем при общении представителей разных куль­тур состоит в том, что люди не понимают причин поведения друг друга и делают ложные атрибуции.

Яркий пример того, что людям свойственно интерпретировать по­ведение "чужаков" с точки зрения своей культуры, приводит Ю.М.Лотман, пересказывая впечатления японского путешествен­ника, побывавшего в XVIII веке в России. Японский автор повест­вует, как императрица отправляется весною в Царское Село, "чтобы полюбоваться снегом". В таком объяснении поездки импе­ратрицы в загородный дворец отразилась, по словам Лотмана, спе­цифика свойственного японцам эстетического восприятия природы. И — полное непонимание подлинных причин ее дейст­вий. В Японии снеговой покров недолог, снег ассоциируется с чувством быстротечности земной красоты, и грешно было бы не полюбоваться им перед его исчезновением. А жителями Петер­бурга, включая самодержицу российскую, снег всегда воспри­нимался если и как красота, то красота естественная, привычная, и даже надоедающая к концу зимы (см. Лотман, 1994).

Атрибутивный тренинг помогает сделать ожидания инди­вида о возможном поведении члена другой культуры более точными и способствует освоению изоморфных атрибуций, т.е. атрибуций, характерных для культуры, с представителя­ми которой индивиду предстоит взаимодействовать.

Следует признать, что ни. один тип тренинга не является идеальным, поэтому необходимо стремиться к использованию возможностей нескольких тренинговых подходов, не забывая, впрочем, и об обучении традиционными дидактическими ме­тодами. И все они должны научить человека при межкультур­ном взаимодействии руководствоваться платиновым правилом:

"Делай так, как делают другие. Делай так,' как они любят, как им нравится. Это правило означает, что, попадая в чужую куль­туру, целесообразно поступать в соответствии с нормами, обы­чаями, традициями этой культуры, не навязывая своих религии, ценностей, образа жизни" (Почебут, 1995, с.77).

102

5.6. "Культурный ассимилятор" или техника повышения межкультурной сензитивности

Для подготовки к межкультурному взаимодействию ши­рокое распространение во многих странах мира получили так называемые культурные ассимиляторы, хотя это и не самое удачное наименование, так как обучаемых не по­буждают отказываться от собственной культуры и стать похожими на членов другой группы — ассимилироваться. Цель при использовании данного метода — научить чело­века видеть ситуации с точки зрения членов чужой груп­пы, понимать их видение мира. Поэтому культурный ассимилятор называют также техникой повышения меж­культурной сензитивности (см. Albert, 1983).

Первые культурные ассимиляторы были разработаны пси­хологами университета штата Иллинойс в начале 60-х гг. под руководством Г.Триандиса. Они предназначались для амери­канских граждан, взаимодействующих с арабами, иранца­ми, греками, тайцами. Создатели модели ставили своей целью за короткое время дать обучаемым как можно больше инфор­мации о различиях между двумя культурами и остановились на программированном пособии с обратной связью, позво­ляющем сделать его читателя активным участником процес­са обучения. Позднее стали использовать и компьютерные варианты пособий.

Культурные ассимиляторы состоят из описаний ситуа­ций (от 35 до 200), в которых взаимодействуют персонажи из двух культур, и четырех интерпретаций их поведения — ка­узальных атрибуций о наблюдаемом поведении. Информа­ция подбирается так, чтобы представить ситуации, в которых проявляются либо значительные, либо наиболее значимые ключевые различия между культурами. Идеальной можно счи­тать ситуацию, во-первых, описывающую часто встречающий­ся случай взаимодействия членов двух культур, во-вторых, такую, которую представитель группы "гостей" находит кон­фликтной или которую он чаще всего неправильно интер­претирует, в-третьих, позволяющую получить важные сведения о чужой культуре.

При подборе ситуаций учитываются взаимные стереоти­пы, различия в ролевых ожиданиях, обычаи, особенности

103

невербального поведения и многое другое. Особое внимание уделяется ориентированности культуры на коллективизм или индивидуализм. Например, представитель европейской ин­дивидуалистической культуры в процессе работы с ситуация­ми ассимилятора должен осознать, что:

■ поведение членов восточных коллективистических куль­тур в большей степени отражает групповые нормы, чем ин­дивидуальные установки;

■ отношения между родителями и детьми на Востоке почти священны;

■ во многих странах Востока принято проявлять скром­ность при публичной оценке собственных достижений;

■ там принято дарить подарки в тех случаях, когда в Европе платят деньги.

Примеры потенциально конфликтных ситуаций могут быть взяты из этнографической и исторической литературы, прес­сы, наблюдений самих разработчиков. Проводятся также интервью с использованием методики "критического инци­дента": респондентов просят вспомнить события, в которых произошло что-то, что резко — позитивно или негативно — изменило их мнение о представителях другой культуры.

Наиболее сложные задачи встают перед создателями куль­турного ассимилятора на этапе комплектации набора альтер­нативных объяснений — атрибуций. Если ассимилятор предназначен для подготовки представителей культуры А к взаимодействию с представителями культуры Б, то необхо­димо подобрать — с помощью экспертов из двух культур — три интерпретации поведения персонажей, наиболее ве­роятные с точки зрения членов культуры А, и одну интер­претацию, которую чаще всего используют при объяснении ситуации представители культуры Б. Лишь ответы, характер­ные для членов культуры Б, считаются правильными. Если обучаемый выбирает неправильный ответ, его просят вер­нуться к ситуации еще раз и выбрать другое объяснение по­ведения персонажей. А при выборе правильного ответа подробно описываются особенности культуры, в соответствии с которыми они действовали.

Сам по себе культурный ассимилятор является методом когнитивного ориентирования, но его часто применяют в тренинговых программах — в группе обсуждаются и сравни-

104

ваются результаты участников, проводятся ролевые игры с использованием ситуаций культурного ассимилятора. В этом случае он является основой программы атрибутивного тре­нинга, так как задача обучаемых — выбрать ту интерпрета­цию каждой ситуации взаимодействия представителей двух культур, которая соответствует точке зрения чужой для него группы, т.е. подобрать изоморфную атрибуцию.

Чтобы лучше понять, что представляет собой данная тех­ника, проанализируйте ситуацию из культурного ассимиля­тора, предназначенного для обучения российского персонала совместных российско-германских предприятий. Этот асси­милятор был сконструирован в 1998 году студенткой фа­культета психологии МГУ Ю.СЛуканцевер в выполненной под нашим руководством дипломной работе:

Антону Василькову повезло — сразу после окончания института он устроился на работу в совместное предприятие. Очень часто после рабочего дня он вместе со своими немецкими коллегами заходил в бар выпить пива и поболтать. Отношения, как каза­лось Антону, из деловых все больше превращались в дружеские. На следующий день после очередных "посиделок" Антон обра­тился к сидящему с ним рядом в офисе Питеру Бергу: " А по­мнишь, ты вчера рассказывал, как вы с Мартином устроили дебош в ресторане?". На что последовал очень резкий ответ: "Ан­тон, занимайся своей работой". Молодой человек был обеску­ражен — вчера они с Питером были лучшими друзьями, а сегодня такое обращение.

Как бы Вы объяснили Антону причину размолвки с немец­ким коллегой?

1. Питер — грубый, невоспитанный человек.

2. Питер убежден, что то, что было рассказано в частной беседе, не стоит предавать огласке.

3. Питер полагает, что на рабочем месте не стоит говорить о посторонних вещах.

4. Питеру неприятно вспоминать случай из своей жизни, о котором он рассказал, изрядно выпив.

Вы выбрали объяснение № 1. В предложенной ситуации нет ника­ких указаний на невоспитанность Питера. Напротив, Антон, до­вольно давно с ним общавшийся и считавший Питера своим другом, был явно шокирован его резкой отповедью. Вернитесь к ситуации и сделайте другой выбор.

105

Вы выбрали объяснение № 2. Это вполне вероятный вариант ответа — правила хорошего тона диктуют, что не следует делать достоянием гласности содержание частной беседы. Но в ситуа­ции нет указаний, что кто-то мог слышать разговор коллег, си­дящих за соседними столами. Попытайтесь найти более точное объяснение.

Вы выбрали объяснение № 3. Это лучший вариант ответа. Нем­цы обычно не смешивают понятия дружбы и деловых отноше­ний. Поэтому они считают, что в баре можно говорить на любые темы, а на рабочем месте — только на темы, непосредственно связанные с работой. Россиянин, взаимодействующий с немец­кими партнерами и не придерживающийся этого принципа, может прослыть бестактным, бесцеремонным, навязчивым и не­воспитанным.

Вы выбрали объяснение № 4. Исключить такую возможность нельзя, и тогда негативная реакция Питера на высказывания Антона понятна. Но это объяснение не раскрывает ситуацию полностью. Попытайтесь найти более точное объяснение.

Хотя к настоящему времени в мире создано большое ко­личество культурных ассимиляторов, они не могут получить широкого распространения, поскольку предназначены уз­кому кругу лиц — студентам-арабам в США, учителям, ра­ботающим с испаноязычными школьниками и т.п. Но во многих случаях готовить к межкультурному взаимодействию приходится не столь однородные группы: специалистов, вза­имодействующих с многонациональной клиентурой, студен­тов, приехавших из разных стран и т.п. Группа исследователей во главе с Р.Брислином задалась вопросом, возможно ли создание универсального культурного ассимилятора, кото­рый бы помог людям адаптироваться в любой чужой культу­ре (см. Brislin, Cushner, Cherrie, Yong, 1986). На основе опыта создания узко ориентированных культурных ассимиляторов и работы с различными тренинговыми группами они при­шли к выводу, что такая задача разрешима, так как люди, попадающие в инокультурное окружение, проходят через сходные этапы адаптации и налаживания межличностных контактов с местными жителями.

Поэтому можно выделить круг прототипных ситуаций вза­имодействия представителей двух разных культур, а также задач, выполняемых визитерами в стране пребывания. Хотя созданное ими пособие универсальным является прежде всего

106

для американцев, в настоящее время оно применяется и в других англоязычных странах.

Многолетнее использование культурных ассимиляторов — культурно-специфичных и универсального — подтвердило, что они являются эффективным средством формирования изо­морфных атрибуций, передачи информации о различиях меж­ду культурами, облегчения межличностных контактов в инокультурном окружении и, в конечном счете, решения сто­ящих перед человеком задач.

Литература для чтения

Лебедева Н.М. Социально-психологические закономерности ак­культурации этнических групп // Этническая психология и обще­ство / Под ред. Н.М.Лебедевой. М.: Старый сад, 1997. С.271-289.

Стефаненко Т. Г. Методы подготовки к межкультурному взаимо­действию // Стефаненко Т.Г., Шлягина Е.И., Ениколопов С.Н. Методы этнопсихологического исследования. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1993. С.55-78.

Фрейнкман-Хрусталева Н. С, Новиков А.И. Эмиграция и эмигран­ты: История и психология. СПб.: Государственная академия куль­туры, 1995. С. 111-148.

107

Литература

Агеев В. С. Психология межгрупповых отношений. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1983.

Агеев B.C. Стереотипизация как механизм социального вос­приятия // Общение и оптимизация совместной деятельности / Под ред. Г.М.Андреевой, Я.Яноушека. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1987. С. 177-188.

Агеев B.C. Межгрупповое взаимодействие: социально-психоло­гические проблемы. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1990.

Агеева Р.А. Страны и народы: Происхождение названий. М.: На­ука, 1990.

Адорно Т. Типы и синдромы. Методологический подход (фраг­менты из "Авторитарной личности") // Социологические исследо­вания. 1993. № 3. С.75-85.

Аклаев А.Р. Язык в системе национальных ценностей и интере­сов // Духовная культура и этническое самосознание наций / Под ред. Л.М.Дробижевой. М.: Институт этнографии АН СССР, 1990. Вып.1.С.12-38.

Андреева Г.М. Социальная психология. М.: Аспект Пресс, 1996.

Андреева Г.М. Психология социального познания. М.: Аспект Пресс, 1997.

Арутюнов С.А. Фантом безэтничности // Расы и народы. М.: На­ука, 1989. Вып. 19. С.22-24.

Берберова Н.Н. Курсив мой: Автобиография. М.: Согласие, 1996.

Бойл Корагессан Т. Восток есть Восток // Иностранная литерату­ра. 1994. № 8. С. 5-179.

Бороноев А.О., Павленко В.Н. Этническая психология. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1994.

Браун ДР., Файерстоун Ч.М., Мицкевич Э. Теле- и радионовости и меньшинства. М.: Интерпракс, 1994.

Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983.

Выготский Л. С. Мышление и речь // Собрание сочинений: В 6 т. М.: Педагогика, 1982. Т.2. С. 5-361.

Гостев А.А., Соснин В.А., Степанов Е.И. На путях становления отечественной конфликтологии // Психологический журнал. 1996. Т. 17. № 2. С.110-128.

ГуревичА.Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1984.

Дейкер X., Фрейда Н. Национальный характер и национальные стереотипы // Современная зарубежная этнопсихология / Под ред. С.А.Арутюнова и др. М.: ИНИОН СССР, 1979. С.23-44.

Донцов А.И., Стефаненко Т.Г., Уталиева Ж. Т. Язык как фактор этни­ческой идентичности // Вопросы психологии. 1997. № 4. С.75-86.

108

Дробижева Л.М. Этническое самосознание русских в современ­ных условиях: идеология и практика // Советская этнография. 1991. № 1. С.3-13.

Дробижева Л.М., Аклаев А.Р, Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Де­мократизация и образы национализма в Российской Федерации. М.: Мысль, 1996.

Ерофеев Н.А. Туманный Альбион. М.: Наука, 1982.

Здравомыслов А.Г. Фундаментальные проблемы социологии кон­фликта и динамика массового сознания // Социологические исследо­вания. 1993. № 8. С.12-21.

Здравомыслов А. Г. Этнополитические процессы и динамика на­ционального самосознания россиян // Социологические исследо­вания. 1996. № 12. С.23-32.

История первобытного общества / Под ред. Ю.В.Бромлея. М.: Наука, 1986.

Кпимчук Ф.Д. Этнос и перепись: парадоксы статистики // Ожог родного очага / Под ред. Г.Гусейнова, Д.Драгунского. М.: Прогресс, 1990. С.92-106.

Кон И.С. Этноцентризм // Философский энциклопедический словарь. М.: Советская Энциклопедия, 1983. С.812.

Лебедева Н.М. Социальная психология этнических миграций. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 1993.

Лебедева Н.М. Новая Русская Диаспора: Социально-психологичес­кий анализ. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 1997 а.

Лебедева Н.М. "Синдром навязанной этничности" и способы его преодоления // Этническая психология и общество / Под ред. Н.МЛебедевой. М.: Старый сад, 1997 б. С.104-115.

Лебедева Н.М. Социально-психологические закономерности ак­культурации этнических групп // Этническая психология и обще­ство / Под ред. Н.М.Лебедевой. М.: Старый сад, 1997 в. С.271—289.

Левковш В.П., Мин Л.В. Особенности сохранения этнического самосознания корейских переселенцев Казахстана // Психологичес­кий журнал. 1996. Т. 17. № 6. С.72-81.

Левковт В.П, Панкова Н.Г. Проблемы формирования этничес­кого самосознания у детей в работах зарубежных авторов // Совет­ская этнография. 1973. № 5. С.123—131.

Левкович В.П., Панкова Н.Г. Социально-психологические аспек­ты проблемы этнического сознания // Социальная психология и общественная практика / Под ред. Е.В.Шороховой, В.П.Левкович. М.: Наука, 1985. С.138-153.

Леонтьев АН. Образ мира // Избранные психологические про­изведения: В 2 т. М: Педагогика, 1983. Т.2. С.251-261.

Лоренц К. Агрессия (так называемое "зло"). М.: Издательская группа "Прогресс", "Универс", 1994.

Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русско­го дворянства (XVIII — начало XIX века). СПб.: Искусство, 1994.

109

Науменко Л. И. Этническая идентичность. Проблемы трансфор­мации в постсоветский период // Этническая психология и обще­ство / Под ред. Н.М. Лебедевой. М.: Старый сад, 1997. С.76—88.

Поршнев Б.Ф. Противопоставление как компонент этнического самосознания. М.: Наука, 1973.

Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М.: Наука, 1979.

Почебут Л. Г. Этнические факторы развития личности // Введе­ние в этническую психологию / Под ред. Ю.П. Платонова. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1995. С.66—83.

Романова О.Л. Развитие этнической идентичности у детей и под­ростков: Автореф. дис.... канд. психол. наук. М., 1994.

Сикевич З.В. Национальное самосознание русских (социологи­ческий очерк). М.: Механик, 1996.

Смелзер Н. Социология. М.: Феникс, 1994.

Собкин B.C. Сравнительный анализ особенностей ценностных ориентации русских и еврейских подростков // Ценностно-норма­тивные ориентации старшеклассника. Труды по социологии обра­зования / Под ред. П.С.Писарского, В.С.Собкина. М.: ЦСО РАО, 1995. Том III. Выпуск 1У. С.6-63.

Солдатова ГУ. Психология межэтнической напряженности. М.: Смысл, 1998.

Социальная маргинальность: характеристика основных концеп­ций и подходов в современной социологии (обзор) // Обществен­ные науки за рубежом: РЖ. Серия 11. Социология. 1992. № 2. С.70—83.

Стефаненко Т.Г Социальные стереотипы и межэтнические от­ношения // Общение и оптимизация совместной деятельности / Под ред. Г.М.Андреевой, Я.Яноушека. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1987. С.242-250.

Стефаненко Т.Г. Методы исследования этнических стереотипов // Стефаненко Т.Г, Шлягина Е.И., Ениколопов С.Н. Методы этно­психологического исследования. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1993. С.З—27.

Стефаненко Т.Г. Методы подготовки к межкультурному взаимо­действию // Стефаненко Т.Г, Шлягина Е.И., Ениколопов С.Н. Методы этнопсихологического исследования. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1993. С.55-78.

Стрелецкий В.Н. Этнотерриториальные конфликты: сущность, генезис, типы // Идентичность и конфликт в постсоветских госу­дарствах / Под ред. М.Б.Олкотт, В.Тишкова, А.Малашенко. М.: Моск. Центр Карнеги. М., 1997. С.225—249.

Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 1997.

Фрейд 3. Почему война? // Психоанализ. Религия. Культура. М.: Ренессанс, 1992. С. 257-269.

Фрейнкман-Хрусталева Н.С., Новиков А. И. Эмиграция и эмигран­ты: История и психология. СПб.: Государственная академия куль­туры, 1995.

НО

Цветов В.Я. Пятнадцатый камень сада Рёандзи. М.: Политиздат, 1991.

Шихирев П.Н. Проблемы исследований межгрупповых отноше­ний // Психологический журнал. 1992. Т. 13. № 1. С.15—23.

Шлягина Е.И., Данзаева Э.У. Зависимость актуального этнопси­хологического статуса личности от ее характерологических черт // Этническая психология и общество / Под ред. Н.М.Лебедевой. М.: Старый сад, 1997. С.347-355.

Шпет Г. Г. Психология социального бытия. М.: Институт прак­тической психологии. Воронеж: МОДЭК, 1996.

Эриксон Э. Детство и общество. СПб.: Ленато, ACT, Фонд "Уни­верситетская книга", 1996 а.

Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М.: Издательская груп­па "Прогресс", 1996 б.

Ямское А.Н. Этнический конфликт: проблемы дефиниции и типологии // Идентичность и конфликт в постсоветских государ­ствах / Под ред. М.Б.Олкотт, В.Тишкова, А.Малашенко. М.: Моск. Центр Карнеги. М., 1997. С.205—224.

Ясперс К. Ностальгия и преступление // Собрание сочинений по психопатологии: В 2 т. М.: Издательский центр "Академия"; СПб.: Белый кролик, 1996. Т. 1. С.8-122.

Albert R.D. The intercultural sensitizer or culture assimilator: A cognitive approach // Handbook of intercultural training / Ed. by D.Landis, R.W.Brislin. New York etc.: Pergamon Press, 1983. Vol. 2. P. 186—217.

Bargal D., Bar H. A Lewinian approach to intergroup workshops for Arab-Palestinian and Jewish youth // Journal of Social Issues. 1992. Vol. 48 (2). P. 139-154.

Bar-Tal D. Causes and consequences of delegitimation: Models of conflict and ethnocentrism // Journal of Social Issues. 1990. Vol. 46. P.65—82.

Bennett M.J. A developmental approach to training for intercultural sensitivity // International J. of Intercultural Relations. 1986. Vol. 10 (2). P 179-196.

Berry J. W. Immigration, acculturation and adaptation // Applied psychology: An international review. 1997. Vol. 46 (1). P.5—34.

Berry J.W., Poortinga Y.H., Segall M.H., Dasen P.R. Cross-cultural psychology: Research and applications. Cambridge etc.: Cambridge University Press, 1992.

Bochner S. The social psychology of cross-cultural relations // Cultures in contact / Ed. by S. Bochner. Oxford Pergamon Press, 1982. P.5—44.

Brewer M.B., Campbell D.T. Ethnocentrism and intergroup attitudes: East African evidence. New York: Halsted/Wiley, 1976.

Brislin R.W., CushnerK., Cherrie C, YongM. Intercultural interactions: A practical guide. Beverly Hills (Cal) etc.: Sage, 1986.

Campbell D. T. Stereotypes and the perception of group differences // American Psychologist. 1967. Vol. 22. P. 817—829.

Deschamps J.-C. L'attribution, la categorisation sociale et les representations mtergroupes// Bulletin de Psychologie. 1973/74. Vol. 27. P.710—721.

Ill

Graumann C.F. Conspiracy: History and social psycho­logy — A synopsis // Changing conceptions of conspiracy / Ed. by C.F.Graumann, S.Moscovici. New York etc.: Springer-Verlag, 1987. P.245-251.

Groh D. The temptation of conspiracy theory, or Why do bad things happen to good people? // Changing conceptions of conspiracy / Ed. by C.F.Graumann, S.Moscovici. New York etc.: Springer-Verlag, 1987. P.I—37.

Hewstone M., Jaspars J. Social dimensions of attribution // The social dimension / Ed. by H. Tajfel. Cambridge etc.: Cambridge University Press; Paris: Editions de la Maison des Sciences de ГНотте, 1984. Vol. 2. P.379-404.

Moscovici S. The conspiracy mentality // Changing conceptions of conspiracy / Ed. by C.F.Graumann, S.Moscovici. New York etc.: Springer-Verlag, 1987. P.151-169.

Phinney J.S. Ethnic identity in adolescents and adults: Review of research //Psychological Bulletin. 1990. Vol.108 (3). P.499-514.

Piaget J., Weil A.M. The development in children of the idea of the homeland and of relations with other countries // International Social Science Bulletin. 1951. Vol. 3. P.561-578.

Rosch E.Principles of categorization // Cognition and categorization / Ed. by ERosch and B.B.Uoyd. Hillsdale (NJ): Erlbaum, 1978. P.87-116.

Stephen W.G., Abalakina-Paap M. Russia and West: Intercultural Relations // Handbook of intercultural training / Ed. by D.Landis and RBhagat. Thousand Oaks (Cal.) etc.: Sage, 1996. P.366—382.

Stephen W.G., Ageev V.S., Stephen С W., Abalakina M., Stefanenko Т., Coates-Shrider L. Measuring stereotypes: A comparison of methods using Russian and American samples// Social Psychology Quarterly. 1993. Vol. 56 (1). P.54-64.

Stephan W.G., Stephen C.W. Intergroup relations. Madison etc.: Brown and Benchmark, 1996.

Tajfel H. Human groups and social categories: Studies in social psychology. Cambridge: Cambridge University Press, 1981 a.

Tajfel H. Social stereotypes and social groups // Intergroup behaviour / Ed. by J.C. Turner, H. Giles. Oxford: Basil Blackwell, 1981 b. P. 144-167.

Tajfel H., Turner J. С The social identity theory of intergroup behavior // Psychology of intergroup relations / Ed. by S.Worchel, W.GAustin. Chicago: Nelson-Hall, 1986. P.7-24.

Triandis H.C. Culture and social behavior. N.Y. etc.: McGraw-Hill, Ш.

112

Содержание