Заключение

Наши знания о конституциональных факторах и их взаимодействии все еще очень ограничены. В тех разделах книги, которые написаны мной, я затронула некоторые из конституциональных факторов, и теперь хочу обобщить свои рассуждения по этому поводу. Врожденная способность Эго переносить тревогу может зависеть от большей или меньшей связанности Эго к моменту рождения. Это, в свою очередь, содействует большей или меньшей активности шизоидных механизмов, а соответственно и увеличению или ослаблению способности к интеграции. К числу факторов, представленных с самого начала постнатальной жизни, также относятся способность любить, сила жадности и защиты против жадности.

Я убеждена, что эти взаимосвязанные факторы представляют собой выражение определенных состояний слияния инстинктов жизни и смерти. Эти состояния оказывают базовое влияние на динамические процессы. Деструктивные импульсы нейтрализуются и ослабляются благодаря либидо, что чрезвычайно важно для формирования бессознательной жизни младенца. С самого начала постнатальной жизни конституциональные факторы тесно взаимодействуют с внешними, такими как опыт рождения и наиболее ранние ситуации, связанные с кормлением и уходом¹. Более того, имеются достаточные основания для предположения, что начиная с самых ранних дней и в ходе дальнейшего развития бессознательная установка матери способна оказывать сильное влияние на ход процессов, происходящих в психике младенцев.

Мы однако неизменно приходим к заключению, говорящему о том, что конституциональные факторы не могут рассматриваться обособленно от факторов окружения, и наоборот. Взаимодействуя, эти факторы формируют наиболее ранние фантазии, тревоги и защиты, которые, несмотря на возможность разделить их на типичные паттерны, являются бесконечно разнообразными. Это и есть та почва, из которой появляются на свет ростки индивидуальной психики и личности.

В своей работе я пыталась показать, что посредством тщательного наблюдения за маленькими детьми мы можем достигнуть некоторого инсайта относительно их эмоциональной жизни. Это позволяет делать и некоторые прогнозы в отношении дальнейшего душевного развития. Подобные наблюдения, несмотря на вышеупомянутые ограничения, в определенной мере подкрепили мои открытия, касающиеся наиболее ранних стадий развития психики. Эти открытия были совершены в ходе психоанализа детей и взрослых в тех ситуациях, когда возможно было проследить развитие их тревог и защит вплоть до периода раннего детства. В этой связи мы можем вспомнить фрейдовские исследования Эдипова комплекса. Фрейд исследовал этот комплекс на материале анализа взрослых пациентов и лишь потом занялся наблюдениями за детьми, которые, в свою очередь полностью подтвердили его теоретические умозаключения. В течение последних десятилетий конфликты, являющиеся неотъемлемой частью Эдипова комплекса, были изучены значительно глубже, что стало результатом роста наших знаний и понимания эмоциональных трудностей ребенка. Сказанное однако применимо, главным образом, к детям, находящимся на более продвинутых стадиях развития. Душевная же жизнь младенцев по-прежнему остается загадкой для многих взрослых людей. Я рискну предположить, что более глубокие наблюдения за младенцами, к которым нас непременно должны привести знания, получаемые в результате анализа детей, со временем помогут более полно и глубоко понять природу младенческой эмоциональной жизни.

В этой книге, как и в предыдущих работах, я снова выдвигаю свое предположение, говорящее о том, что чрезмерная тревога преследования и чрезмерная депрессивная тревога, присутствующие в психических процессах младенца, способны сыграть решающую роль в психогенезе душевных расстройств. В данном разделе я снова подчеркиваю, что понимание матери, через ее установку по отношению к ребенку, может помочь ему справиться с конфликтами и, таким образом в какой-то мере более эффективно преодолеть свои тревоги. Более полное и более общее осознание эмоциональных потребностей и тревог младенца помогает уменьшить его страдания в период младенчества и таким образом подготовить почву для счастья и стабильности в дальнейшей жизни.