2.2 Голос автора в лирических отступлениях

Кроме разного рода подробностей и деталей, через которые автор выражает свое отношение к событиям и деталям (но выражение это не прямое), в тексте есть отступления, в которых автор непосредственно выражает свои мысли, и отступления, в которых голоса автора и повествователя переплетаются.

«Наряду с разного рода истоками в «Мертвых душах» выступает и пастырское слово». Пастырское слово - слово священное, слово руководителя паствы. [2, 426].

В отступлении «о роли русского слова» голоса рассказчика, который обращается к читателю, и автора переплетаются. Для Гоголя всегда имела значение роль «древнерусского слова» в формировании национальной культуры.

«Пересчитать нельзя всех оттенков и тонкостей нашего обращения». Уже в этом отступлении начинает звучать «пастырский голос» Гоголя. «...гордость и благородство и уж чего не выражает лицо его?». В «Выбранных местах» Гоголь пишет: «Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и подарок, все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное названье еще драгоценней самой вещи»... [3, 111]

Этот отрывок из духовной прозы Гоголя точно доказывает, что перед нами автор. Заканчивается отступление вновь рассказчиком, который продолжает повествование.

Как истинно верующий человек Гоголь видит Русь с несметным множеством церквей, монастырей с куполами, главами, крестами, рассыпанными на святой, благочестивой Руси; Гоголь видит монастыри - как центры образованности Руси и поэтому снова здесь звучит значение и роль русского слова. «...но нет слова, которое было бы так замашисто бойко, так вырвалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово» [3, 148].

Грусть и сожаление звучат в отступлении-рассуждении Гоголя о невозвратно ушедших годах.

В минуты ностальгии каждый человек сожалеет о былом, о невозвратимо ушедшем. И здесь, скорее всего, нашли отражение те изменения, которые произошли с Гоголем: все ему кажется теперь пошлым и неприютным.

«...равнодушно гляжу на ее пошлую наружность; моему охлажденному взору неприютно, мне не смешно...» [3, 149]

Воспевая русское слово, автор в произведении говорит и о своеобразии русского характера. Здесь: «...все любит развернуться, нежели съежиться, и тем поразительнее бывает оно, что тут же в соседстве подвернется помещик, кутящий во всю ширину русской удали и барства, прожигающий, как говорится, насквозь жизнь...» [3, 138]

О свойстве русского характера пишет Н.В.Гоголь в работе «Выбранные места из переписки с друзьями».

«В природе человека, и особенно русского, есть чудное свойство: как только заметит он, что другой сколько-нибудь к нему наклоняется или показывает снисхождение, он сам уже готов чуть не просить прощения. Уступить никто не хочет первым, но как только один решился на великодушное дело, другой уже рвется как бы перещеголять его великодушьем. Вот почему у нас скорей, чем где-либо, могут быть прекращены самые застарелые ссоры и тяжбы, если только станет среди тинущихся человек истинно благородный, уважаемый всеми и притом еще знаток человеческого сердца...» [1, 142]

Это служит доказательством того, что и в отступлении в поэме «Мертвые души» перед нами автор, а не повествователь.

Переплетаются линии автора и повествователя в отступлении «И до ничтожности, мелодичности, гадости мог снизойти человек». С одной стороны - это слова повествователя, продолжающего повествование.

С другой - чувствуется пастырское слово Гоголя. «Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымите потом! Гоголь как будто возносится над событиями, его взгляд сверху. «Все похоже на правду, все может статься с человеком».

Пастырское слово и в работе Н.В.Гоголя «Размышления о Божественной литургии». «Чем больше опасности, тем сильней следует собрать силы и возносить сильней молитву к Богу. Находящийся средь битвы не теряй сего ни на час из виду; готовящийся к битве, приготовляй себя к тому заранее, дабы трезво, бодрственно и весело потечь по дороге! Смелей! Ибо в конце дороги Бог и вечное блаженство! Но, как безумные, беспечные и недальнозоркие, мы не глядим на конец дороги, оттого не получаем ни бодрости, ни сил для путешествия по ней. Мы видим одни только препятствия, не замечая, что они-то суть наши ступени восхождения...» [2, 393]

Сравнивая слово Гоголя в работе «Размышления о Божественной литургии» с отступлением в «Мертвых душах, приходим к выводу о несомненной принадлежности слов данного лирического отступления Гоголю.

В отступлении о судьбе писателя перед нашими глазами два типа писателя. Один тип - писатель, скрывающий все печальное в жизни; второй тип - писатель, вскрывающий всю «страшную, потрясающую тину мелочей». В этом отступлении выявляется актуальность произведения. «...всю глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров, которыми кишит наша земная, подчас горькая и скушная дорога...» [2, 173]